Институт экстремальных проблем

Сашка, который хотел позвать Антона в свидетели на свою свадьбу с Наташей, был почти в таком же состоянии, как Светлана. Парни подружились еще на пожарах в Каменском районе, за прошедшие полтора года их дружба окрепла; у Меньшикова, по его словам, никогда не было такого друга, и вот теперь он мог его потерять.

Через несколько дней Антон появился в клинике у Вадима. Медведеву показалось, что парень выглядит немного лучше.

— Мне сильные препараты с ходу начали колоть, — объяснил Усов, — голова почти перестала болеть, но меня все время тошнит. Я теперь понял, как Юлька маялась во время беременности, — невесело усмехнулся он.

— Это уже химиотерапию начали проводить? — Вадим попытался сесть, но свежий шов в подреберье резануло от усилия, и он снова откинулся на подушки.

— Еще нет, пока только обезболивающее. Я сюда приехал для того, чтобы биоматериал сдать на криоконсервацию, пока меня не начали облучать и травить химией.

— Что сдать? Зачем? — Вадим первый раз услышал о том, что в их клинике этим занимаются.

— Сперму. Юлька хочет еще ребенка родить, девочку, а я после лечения, если жив останусь, отцом стать не рискну, сделаю стерилизацию, чтобы уж наверняка. Замороженные сперматозоиды годами могут храниться, и от них потом здоровые дети рождаются. — Усов помолчал, а потом добавил: — Во многих странах, я читал, военные, пожарные, спасатели, все, чья работа связана с риском для жизни, сдают биоматериал, там даже специальные хранилища есть. Еще собираются, как только ребенок родится, замораживать пуповину и плаценту, чтобы в случае необходимости извлечь из них стволовые клетки. С их помощью чуть ли не потерянные конечности можно восстановить. Кирилл согласился на эксперимент, вдруг, говорит, новая рука отрастет…

Медведев поразился тому, о каких вещах может думать сейчас Антон и тому, насколько спокойно он держится, причем было видно, что это сдержанность не наигранная, а естественная.

— Тебе еще какие-то обследования делали? — начал расспрашивать Вадим. — Вдруг выяснится, что оба раза ошиблись, и у тебя ничего нет.

— Нет, ошибки нет, но врачи говорят, что застали самое начало болезни, можно остановить ее. Плохо, конечно, если зрение потеряю, но ведь и незрячие люди живут и работают. В нашей диспетчерской точно смогу работать, буду посылать вас кошек с деревьев снимать. — Антон даже улыбнулся. — Потом наука, может, что придумает, искусственные глаза какие-нибудь.

Медведеву стало стыдно, когда он вспомнил, о чем думал год назад. Он не хотел жить, пытался покончить с собой, хотя для него все самое страшное уже произошло, и впереди было выздоровление и долгая жизнь, пусть даже с ограниченными возможностями. У Антона же была полная неопределенность, врачи не могли сказать с уверенностью, что его ждет, а он спокойно принимал все плохие новости и даже пытался строить планы на будущее.

— Нет, командир, — не согласился с Вадимом Антон, — сейчас хоть какая-то определенность появилась, диагноз поставили, начнут лечить, глядишь, все обойдется.

После ухода Усова Медведев долго думал над его словами. Куда-то исчезла привычка Антона поворчать совсем по-стариковски по любому поводу, скептически относиться ко всему на свете, а от надменности и высокомерных высказываний он избавился уже давно. «Такое впечатление, что это он меня утешает, не хочет расстраивать», — поражался Вадим выдержке парня.

Другие ребята думали так же. Антон зашел к ним перед уходом, и Светлана увела всю группу в комнату психологической разгрузки, заварила чай. Больше часа прошло в разговорах, причем ни у кого не осталось ощущения, что их друг пришел попрощаться.

— Мне пора. Жалко, что с Ильей не повидался, — Антон встал и потянулся.

— Мы к тебе все вместе приедем, — пообещал Денис. — И Ильку с собой возьмем, и командира, как только ему разрешат вставать.

* * *

Ребята навещали Антона регулярно, но всей группой поехали к нему через три недели. К ним присоединились Ирина и Олег. Вадим, если кому-то рядом с ним было плохо, всегда забывал о своих проблемах, так и сейчас он не сказал ни слова протеста, когда Илья с Денисом прямо в коляске занесли его в «Газель». Света сразу после тихого часа хотела напомнить Медведеву, что пора ехать, но он уже давно оделся сам – только с ботинками ему помог Андрей – и ждал всех в вестибюле, не думая о том, что мимо проходят десятки людей и смотрят на него. С ребятами не было только Середкина, которого накануне с подозрением на пневмонию уложили в клинику.

Антон похудел и побледнел. Меньшиков видел его чаще всех, приезжая через день, и для него эти перемены были не так заметны, как для других ребят, особенно для Ильи, который не видел Усова больше месяца.

— Лечение хуже болезни, — поморщился Антон. — Голова почти не болит, только кружится временами. Зря, ребята, вы все это натащили, — вздохнул он, заглянув в пакеты, которые ему отдали спасатели, — я есть ничего не могу – тошнит. В палате и так полхолодильника моими продуктами занято, а вы еще принесли.