Институт экстремальных проблем

— Евгений Петрович совершенно прав, — он довольно жестко пресек возмущение Медведева, — ты превратил в проходной двор не только свою палату, но и все отделение. Тебя, если нужно осмотреть, постоянно приходится отлавливать где-то на территории, а если ты случайно обнаруживаешься в палате, то у тебя толпы народа: спасатели, экологи, наши пиарщики, сторонние журналисты, священники, военные, байкеры какие-то. Пришлось специально для них открыть выход на запасную лестницу, чтобы твои друзья-приятели не шатались по всему отделению.

— Вот и отпустили бы меня, сразу тишина бы настала, — язвительно заметил Вадим. — А то, еще лучше, совсем бы выписали из клиники. Я бы вышел на работу на свои законные полставки, а сюда приходил бы на процедуры и на осмотр.

Худяков такого заявления не ожидал.

— Ты что-то совсем осмелел, — он удивленно посмотрел на Медведева. — Давно ли тебя было не вытащить из палаты на свет божий, а тут уже на работу собрался. По-моему, с выпиской не стоит торопиться.

— Чего ты боишься? — рассердился Вадим. — Я чувствую себя, если не считать проблем из-за позвоночника, совершенно здоровым. Сколько вы еще собираетесь держать меня под своей опекой?

— Сколько нужно, столько и продержим. От тебя, — Олег невесело усмехнулся, — в любой момент можно ждать чего угодно, я это знаю, наверное, лучше других. С Евгением Петровичем я поговорю, но не думаю, что он согласится выписать тебя.

Кленов категорически отказался даже разговаривать на эту тему.

— Рано еще думать об этом, рано! Процесс реабилитации идет неплохо, но его нужно держать под непрерывным контролем, внимательно отслеживая все изменения и своевременно корректируя нагрузки. Это можно сделать только при условии постоянного пребывания в клинике. Мы и так идем навстречу Вадиму Дмитриевичу, отпуская его домой на выходные и праздники и в других особых случаях. Так и быть, я напишу разрешение на эти два дня, но о выписке пока и речи быть не может.

Медведев недовольно пожал плечами, но спорить не стал.

Светлана взяла отгулы и ранним утром встретила Дмитрия Алексеевича на вокзале. Он знал, что сын пустил жить в свою квартиру друга с семьей, и не удивился, когда Света привезла его к себе. Вадим еще накануне приехал из клиники и с вечера не мог ничем себя занять, с нетерпением ожидая приезда отца.

— Привет, папа! — Вадим, улыбаясь, встретил его на пороге.

— Здравствуй, мальчик мой! — Дмитрий Алексеевич наклонился и обнял сына.

Если бы тот не сидел в инвалидном кресле, то невозможно было бы догадаться, что с ним что-то не в порядке – за те семь месяцев, что прошли с момента последнего приезда отца, Вадим практически полностью оправился после тяжелейших травм и операций. Он мог почти во всех случаях обойтись без посторонней помощи и больше не впадал в депрессию от любого пустяка, к нему вернулась юношеские оптимизм и общительность, а неспособность передвигаться самостоятельно Медведев воспринимал как временное неудобство.

Дмитрий Алексеевич по голосу сына уже давно заметил произошедшие изменения, да и у Аллы Николаевны не возникало больше никаких подозрений. Вадиму теперь не приходилось говорить ей неправду, рассказывая о работе в учебном центре, о волейбольных тренировках, о многом другом, что происходило в институте, но он до сих пор не признался ей в том, что в его жизни есть Светлана, абсолютно точно зная, что в этом случае мама на следующий же день появится на пороге квартиры на улице Гоголя. Допустить этого Вадим не мог по многим причинам, в том числе и по той, что вместо него теперь там жили Илья, Наиля и двое их малышей, о чем Алла Николаевна не знала. С телефоном он выкрутился, сказав, что сменили номер, посоветовал маме звонить на мобильный и старался предупреждать ее звонки своими.

Дмитрий Алексеевич с веселым удивлением наблюдал, как Вадим хозяйничал на кухне, готовя для всех завтрак. Сколько он помнил, сын никогда не проявлял стремления заниматься домашними делами.

— Папа, не смотри на меня так, — смутился Вадим, — яичница с колбасой и луком – венец моих кулинарных способностей. Кроме этого блюда, мне удаются еще два: могу сварить картошку и магазинные пельмени. Еще Света научила меня заваривать чай, я теперь, по ее примеру, пакетиками пользуюсь только на работе.

— Детка, как тебе удалось перевоспитать этого лентяя? Мы с матерью за двадцать лет в этом не преуспели.

— От меня на кухне проку немного, — улыбнулась Светлана, — и Димка давно понял, что, если не хочет остаться голодным, то нужно самому браться за дело.

— Папа, не слушай ее! Света подцепила от Ириного мужа вирус патологической скромности и теперь страдает тяжелой формой этого заболевания. Салат с курицей у нее получается даже лучше, чем у мамы, а уж какой пирог Светлаша научилась делать – это просто фантастика! — Вадим обнял девушку. — Ты испечешь сегодня такой?

— Конечно, я уже поставила тесто.