Институт идеальных жен

Граф Аттисон спал очень плохо. Кровать была узкой и постоянно скрипела, матрас шуршал, за окном завывал ветер, а на соседней койке то и дело похрапывал Этьен. Рейнард даже позавидовал кузену, которого кочевой образ жизни приучил спать когда угодно и где угодно. Сам граф предпочитал свою огромную кровать под пышным балдахином, перину из гагачьего пуха и любимую подушку.

Иногда к этому прилагалась еще какая-нибудь пышногрудая прелестница, хотя в последнее время Рейнард предпочитал селить очередную любовницу в небольшой уютный особняк на окраине города. Сейчас особняк пустовал. Люсилла, узнав о предстоящей свадьбе своего покровителя, закатила скандал, рассчитывая на значительную компенсацию своих слез, и граф вынужден был прекратить эти отношения, которые начинали стоить ему очень дорого во всех смыслах.

Амелия обходилась дешевле. Или дороже, это уже зависело от точки зрения. Плечо опять начало ныть, и Рейнард, стиснув зубы, осторожно заворочался, пытаясь устроиться поудобнее. Кровать скрипнула. Словно в ответ Этьен захрапел. Не выдержав, Рейнард запустил в кузена подушкой. Храп стих. Зато над тумбочкой показалась голова.

– Эй, ты что?

– Не храпи!

– Я не храплю! – возмутился Этьен. – Я всего лишь дышал!

– Ты слишком громко дышал! – проинформировал его Рейнард.

– Просто ты не можешь уснуть. Я бы тоже, наверное, не смог, будь у меня такая невеста.

– Какая невеста? – голос графа Аттисона не предвещал ничего хорошего. Мысленно он уже вспоминал, где у него лежит шпага.

– Понимаешь, она как фейерверк: яркая, и никто не знает, куда полетит и где взорвется, – Этьен усмехнулся.

Рейнард открыл было рот, чтобы возмутиться, но лишь махнул рукой, признавая правоту кузена.

– Ну а ты и Мейбл? – спросил он. – Только не отрицай, я заметил, что между вами явно что-то есть.

К удивлению Рейнарда, кузен явно смутился.

– Ну… – протянул он. – Знаешь…

– Знаю. Я заметил, что вы достаточно долго отсутствовали. – Взгляд Рейнарда стал более серьезным. – И еще я знаю, что для тебя это не просто развлечение.

– Опять решаешь все за меня? – ощетинился Этьен.

– Нет. – Рейнард широко зевнул. – Просто считаю, что ты уже слишком большой мальчик, чтобы вести ту жизнь, которую ведешь.

– Тебе напомнить, почему я веду такую жизнь? – моментально вспылил кузен.

– Брось, Этьен, мы оба знаем, что такая жизнь тебе нравится. Признаться, я даже немного завидую тебе, – Рейнард скосил глаза в сторону окна, в которое барабанили капли дождя, и добавил: – Летом. И в хорошую погоду.

Этьен усмехнулся, но спорить не стал, лишь взбил подушку, устраиваясь поудобнее.

– Эй, а мою? – возмутился Рейнард.

– Не я ее бросал! – Этьен отвернулся к стене и демонстративно засопел.

Рейнард кинул на кузена убийственный взгляд, но встал и поплелся за своей подушкой. Морщась от боли в плече, граф Аттисон наклонился. Под подушкой сидела игуана. Раздув кожаный мешок под горлом, огромная ящерица воинственно повернула голову в сторону мужчины.

Рейнард злорадно усмехнулся. Осторожно, стараясь не спугнуть животное, он протянул руку, подхватил игуану, оказавшуюся довольно тяжелой, и, подкравшись к кузену, положил ящерицу ему на подушку. После чего склонился к уху Этьена и томно прошептал:

– Поцелуй меня…

Тот медленно открыл глаза и вздрогнул: игуана сидела возле его лица и грустно на него смотрела.

– Зачем ты подсунул мне эту гадость?! – возмутился Этьен, выхватывая подушку из-под игуаны. – А вдруг она заразная?

Ящерица еще раз скорбно взглянула на постояльца, пошатнулась и вдруг завалилась на бок, судорожно дернула несколько раз лапами и обмякла.

Мужчины переглянулись и дружно склонились над животным, чуть не стукнувшись лбами.

– Что ты наделал? – почему-то шепотом спросил Рейнард.

– Я? По-моему, это ты подложил ее на мою подушку!

– Она и так была в кризисе, а тут еще ты назвал ее гадостью!

– Думаешь, она так расстроилась, что умерла от разрыва сердца? – Этьен скептически изогнул бровь, рассматривая бездыханное тело ящерицы.

– Кто ее знает, – Рейнард потыкал в тушку пальцем. – По крайней мере, еще теплая.

– Послушай, сердце бьется?

– Ты ближе стоишь, вернее, лежишь! Ты и слушай!

– А ты старше и опытнее!

– Это не значит, что я когда-либо общался с игуанами! – возмутился Рейнард.

Этьен задумчиво посмотрел на зеленую ящерицу.

– Слушай, а давай отнесем ее в клетку и положим там?

– Тогда от разрыва сердца умрет хозяин, – мрачно предсказал Рейнард, вспоминая унылую физиономию трактирщика. – Проще вынести за дверь и положить в коридоре, дескать, сама умерла. От старости.

Показалось, или от этих слов игуана вздрогнула? Мужчины переглянулись.

– Может, попытаться сделать ей искусственное дыхание? – спросил Этьен.

– Делай, конечно, я не возражаю, – покладисто согласился Рейнард, на всякий случай отступая к стене.

– Ну я не знаю… – Этьен внимательно посмотрел на ящерицу. – С одной стороны, конечно, живое существо, но с другой… а вдруг у нее глисты или, к примеру, блохи?

– У нее нет шерсти, – проинформировал Рейнард кузена. – И если ты не собираешься целовать… тьфу, делать искусственное дыхание, то я, пожалуй, выкину эту ящерицу в коридор.