Институт идеальных жен

Ненадолго отлучавшийся граф принялся зачем-то гладить мои волосы, в то время как Гарри поддерживал меня в сидячем положении. Ситуация нравилась мне чем дальше, тем меньше. Это еще что за неуместные ласки? И почему, черт побери, так кружится голова?

Меж тем Этьен, быстро собрав мои волосы в пучок, обвязал их то ли лентой, то ли еще чем-то в этом роде, а затем приказал:

— Открой рот.

— Что п-происходит? — с трудом выдавила я, но ответа не дождалась.

Вместо того чтобы давать объяснения, Этьен запихнул мне между зубами какую-то зеленую гадость.

Я чуть не задохнулась: запах у этого средства был отвратительный. Но спустя несколько секунд мне стало не до запахов. Желудок отреагировал быстро. Острый спазм заставил содрогнуться. Я попыталась остановить рвотный позыв, глубоко вдохнув, но мужчины безжалостно подтащили меня вплотную к унитазу и заставили наклонить голову. Второй спазм, третий… Рассказывать о дальнейшем приличной девушке не пристало. Больше того, после обучения в пансионе я уверена: с желудками приличных девушек подобное в принципе не происходит.

Потом меня, совершенно изможденную, умыли и перенесли на кровать. Должно быть, я задремала, но совсем ненадолго, а когда проснулась, услышала негромкие голоса.

— Как думаете, обошлось? — озабоченно спросил Гарри.

— Похоже, что обошлось, — отвечал Этьен. — Повезло, что вовремя успели. При такой дозе…

Фраза осталась невысказанной и повисла в воздухе жутковатым предостережением.

— Это хорошо. Жаль только, что вы эту Беатрису упустили.

— Ничего, в другой раз найду — не вырвется. А сейчас что было делать? Пирожное с порошком она поесть не успела.

— Не успела — ну и ладно. Надо было тюкнуть чем-нибудь по маковке, да и в сундук, пока никто не видит. Вынесли бы ее преспокойно. Внутри хоть ворчи, хоть кричи — никто не услышит, не раз ведь проверено. А если совсем уж беречься, рот кляпом закрыли — и вперед, в карету. А там и до леса недалеко, в лесу и вовсе никто не услышит.

— Я не меньше тебя сожалею, что мы упустили Беатрису, — сердито оборвал запоздалые советы Этьен. — Но спасти Мейбл было важнее. Она съела яда столько, что вполне могла отправиться на тот свет.

— Вот ведь принесла нелегкая, — проворчал Гарри.

— Замолчи, — резко оборвал его хозяин.

Я лежала, не решаясь открыть глаза. Лежала и чувствовала, как выступает на спине холодный пот. Все пережитое за последний час казалось совершенно ненормальным, болезненным, диким. И мое собственное поведение, и грубые окрики Этьена, и его руки, запихивающие мне в рот какие-то зеленые листья, и состояние, когда перед глазами все плывет, а ноги подгибаются… Страшно. Но куда более страшным было то, что я слышала сейчас.

Сахарная пудра оказалась ядом. Невинная на вид сладкая посыпка — на деле смертоносный порошок. И похоже, почти то же самое можно сказать и про Этьена. Милый, ироничный, достойный мужчина — в действительности похититель и убийца?

Увы, по всему выходило именно так. Он приготовил пирожные для этой женщины — как там они ее называли, кажется, Беатриса? Это однозначно следовало из разговора. Отравить он ее собирался или усыпить — не знаю. Но точно запихнуть в сундук, тот самый злосчастный сундук, который все не давал покоя Амелии.

Подруга оказалась достаточно умна, чтобы догадаться: что-то тут неспроста. Не будет человек просто так путешествовать с большим, тяжелым, но пустым сундуком, который в придачу не отпирается изнутри, работает по принципу мышеловки. Он и был в сущности мышеловкой, только не для грызунов, а для людей.

Теперь исчезновение того парня, игравшего в карты, как раз в день нашего отъезда, не казалось случайностью. Я была уверена: живым или мертвым, Этьен вывез его в сундуке с помощью Гарри. Нагловатого, лезущего не в свои дела, но такого милого и преданного Гарри! Впрочем, в преданности его сомневаться не приходилось и сейчас, раз он помогал хозяину проворачивать настолько грязные делишки. Но подумать только: я так близко подошла к самому страшному человеку, какого когда-либо встречала на своем жизненном пути! Куда там бедолаге мистеру Годфри.

Что же Этьен собирался сделать с Беатрисой и зачем? Всего час тому назад я почти ее ненавидела. Да что там почти? Ненавидела — и точка. Теперь же сердце сжималось от сочувствия — и от радости, что я невольно помешала коварному плану, и женщина, сама того не подозревая, вовремя выскользнула из лап преступника. Он хотел убить ее и закопать тело где-нибудь в лесу? Но зачем? Предварительно ограбив? На ней было немало дорогих украшений, а заядлому игроку наверняка давно уже не хватает средств, что бы он сам ни утверждал на этот счет.

А может быть… Меня буквально передернуло от пришедшей в голову мысли. Хорошо, что в данный момент мужчины отошли и не могли этого увидеть. Что, если он собирался всего лишь похитить ее, а потом использовать… ну… как женщину? Держать взаперти в каком-нибудь охотничьем домике, где, как сказал Гарри, хоть кричи — никто не услышит…