Институт свободы совести и свободы вероисповедания в праве современной России

Вышеупомянутые тенденции в области отношений государства с религиозными объединениями следует квалифицировать как системную коррупцию – злоупотребление властью (действие или бездействие) в своих корыстных интересах или в корыстных интересах других лиц и групп, связанное с использованием публичных ресурсов, в рамках «специальных» отношений государства с религиозными объединениями. Так как системообразующим фактором является коррупция верхушечная (государственная политическая), то главной стороной становится «должностное лицо», «государственный служащий»[135].

В связи с вышеизложенным, представляется актуальным междисциплинарное исследование направлений совершенствования правового механизма реализации права на свободу совести и свободу вероисповедания и определение его значения в контексте глобализации.

Отметим, что термин «глобалистика», по словам М. А. Чешкова, «играет в современном общественно-научном словаре роль ключевого, кодового понятия. Оно означает широкую совокупность процессов и сруктур, соотносимых с явлениями взаимозависимости, взаимопроникновения и взаимообусловленности в планетарных рамках, результат которых – возникающая целостность бытия человечества»[136]. Мы считаем, что особую роль в процессе глобализации играет формирование эффективного правового механизма для реализации права каждого индивида на свободу совести и свободу вероисповедания.

В этой связи представляется необходимым устранение правовых коллизий и совершенствование законодательной базы, регулирующей сферу свободы совести и свободы вероисповедания.

Мы выявили коллизию между Конституцией Российской Федерации и Федеральным конституционным законом «О свободе совести и о религиозных объединениях».

Так, часть 3 статьи 55 Конституции России определяет: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в которой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Часть 2 статьи 3 Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» дословно дублирует приведенное положение Конституции, соотнося его с «правом человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания». Согласно указанным целям ряд положений федеральных законов (в частности, Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях, Уголовный кодекс Российской Федерации), предусматривают некоторые ограничения свободы совести постоянного характера в отношении отдельно взятой личности, которой законодательно запрещается совершать некоторые деяния под угрозой наступления для нее неблагоприятных последствий.

Что же касается временных ограничений свободы совести в условиях чрезвычайного положения, то в связи с принятием Федерального конституционного закона «О чрезвычайном положении» от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ между ним и Конституцией России возникла правовая коллизия. Часть 3 статьи 56 Конституции указывает, что среди прав и свобод, не подлежащих ограничению в условиях чрезвычайного положения, находится статья 28 Конституции Российской Федерации, закрепляющая свободу совести, включая право свободно распространять убеждения и действовать в соответствии с ними, в то время как Федеральный конституционный закон «О чрезвычайном положении» в ряде своих норм это право однозначно ограничивает. Так, например, пункт а статьи 12 предусматривает «введение комендантского часа, то есть запрета в установленное время находиться на улицах и в иных общественных местах без специально выданных пропусков и документов, удостоверяющих личность граждан», а пункт «г» – личный досмотр граждан, досмотр их вещей, жилища и транспортных средств против их воли.

Представляется, что ограничения свободы совести, предусмотренные Федеральным конституционным законом «О чрезвычайном положении», оправданы, так как цели введения чрезвычайного положения (статья 2 Закона) соотносимы с целями ограничения прав и свобод человека и гражданина, указанными в части 3 статьи 55 Конституции. Однако статья 56 Конституции России, выступая в качестве специальной нормы, обладает юридическим преимуществом, и поэтому «следовало бы внести соответствующие изменения в Конституцию РФ, которые позволили бы более эффективно осуществлять режим чрезвычайного положения».

Изменения части 3 статьи 56 Конституции России, в первую очередь, должны заключаться в том, чтобы распространить ограничения, допустимые в условиях чрезвычайного положения, на статью 28 Конституции в части права свободно распространять убеждения и действовать (воздерживаться от действия) в соответствии с ними. При этом такие элементы свободы совести, как право свободно выбирать, иметь, менять религиозные и иные убеждения, а также право придерживаться их и отказываться от них, не должны ограничиваться.

Также следует обратить внимание на то, что закон, регулирующий порядок прохождения альтернативной гражданской службы, является дискриминационным.