Инструктор. Глубина падения

– Когда в положенное время ребята не вернулись, мы все пошли к Паршину. Вот представьте, приходим мы с Оксаной, Полина, девушка Котлярова, – она беременная была, на шестом месяце, – и мама Чирикова, которой требовалась срочная операция на сердце. Леня Чириков половину суммы внес, чтобы ее в клинике на очередь поставили, а вторую часть после прилета должен был отдать. Федя Котляров обещал на Полине жениться. Чтобы свадьба и все такое, как у людей. Ну вот… Стоим мы у этого Паршина в приемной… А он, я до сих пор думаю, специально стулья сказал убрать. Жарко, душно. Нам-то с Оксаной еще что. А беременная Полина и мать Чирикова – тем совсем тяжело было… А секретарша знай себе повторяет: «У господина Паршина важное совещание». Я говорю: вы передайте, что родственники Митина, Котлярова и Чирикова пришли. Она ему позвонила, передала, а он, я слышала, говорит: «Пусть подождут!» Не помню, сколько мы там простояли. Полине «скорую» вызвать пришлось… Она ребенка раньше времени родила. Девочку. И… В общем, кормить ее было нечем, мы потом узнали, что бросила она ее, сдала в приют. А сама утопилась. От безысходности.

– Но к Паршину вы тогда попали? – спросил Забродов. – Принял он вас?

– Принял… – Елена, горько усмехнувшись, продолжила: – После того как Полину увезли в больницу, мы с матерью Лени Чирикова вошли к Паршину. Оксана мне перед походом к нему строго-настрого приказала: «Смотри только никому не проговорись, что Саша нам сказал, куда они летят! Мы сами с тобой догадались. А то ему еще хуже быть может!» Сколько мне сил стоило тогда сдержаться!.. Паршин сделал вид, что торопится, и, даже не предложив нам присесть, на ходу и с каким-то даже презрением сказал: «Чего вы дергаетесь? Ребята раз за всю жизнь заимели возможность отдохнуть как следует. Ну пусть оторвутся по полной!» Мать Чирикова тихо так говорит: «Но мне срок ложиться на операцию. Леня, как я поняла, зарабатывать деньги куда-то полетел, а не отдыхать. На отдыхе деньги тратят, а не зарабатывают… Если вы говорите, что они на отдых полетели, то, может, ему какие-то деньги за ранее выполненную работу полагались… Может, у вас есть возможность выплатить мне хотя бы часть суммы… На операцию…» А Паршин резко так, как обрубил: «Какой суммы?! Ваш сын работу прогуливает! И я, заметьте, не увольняю его! Но деньги?! С какой стати?! А если вам на операцию не хватает, вы в благотворительный фонд обратитесь!» В общем, матери Чирикова тоже стало плохо. Я ее домой отвезла, врача вызвала. Мне она тогда пообещала, что обратится в благотворительный фонд. Но, как потом я узнала, никуда она не обращалась и от операции отказалась. Сейчас вот, когда я сюда приехала, у меня есть достаточно денег, я бы дала ей на операцию. Но она, увы! Ее уже нет в живых… Как уже нет в живых ни Котлярова, ни Чирикова.

– Они там, в Сирии, погибли? – уточнил Забродов.

Елена кивнула. Было видно, что ей очень тяжело говорить.

– Они совсем недавно погибли. По-глупому. Когда в Сирии начался очередной передел власти, их в самый ад бросили. А они, представьте, все трое безропотно подставились под пули. Саша, наш брат, выжил, а они нет.

– Но как вы их нашли? – удивился Забродов. Он отлично понимал, что найти человека в любой из стран Ближнего Востока значительно труднее, чем пресловутую иголку в стоге сена. И здесь мог сыграть лишь случай.