Инструктор ОМСБОН

– Да, писала. И все твои отчеты уже просмотрены. Мной и Зоей. Но там приведены только факты и совсем не отражены мысли. Мы с Зоей сейчас отвечаем за подготовку бригады особого назначения – осназа. И нам очень важен опыт человека, который сумел уцелеть в нескольких, мягко говоря, сложных ситуациях. Пойми. Твой опыт выживания может в ближайшем будущем спасти многие жизни. Все. Работать будешь в этой комнате. Ключи при выходе сдавать дежурному сержанту. Рабочее время для начала: два часа в день. Потом, по мере выздоровления, сама будешь его увеличивать. Телефон для связи со мной есть у дежурного. Если сомневаешься в моих полномочиях, можешь позвонить Трофимову. Счастливо работать. Начинай прямо сейчас.

С этими словами Судоплатов ушел, оставив меня одну в комнате. Строго говоря, на первый взгляд ничего сложного в этом задании не было. Ну, придумала я подстрелить мотоциклистов и прихватить их мотоцикл, ну, опознала диверсантов по биноклям. Что тут мне помогло? Быстрая реакция, хорошая ассоциативная память, нестандартное мышление. Память в разведке умеют тренировать, реакцию тоже. Так что достаточно будет описать последовательность мыслей, приходящих в голову, и образ действий, из этих мыслей вытекающий. Я начала писать, и как раз за пару часов кое-что у меня получилось. Но, сдавая ключи дежурному, я вдруг сообразила, что с этим заданием вляпалась «по самое не балуйся».

Лично я до попадания в прошлое имела ровно нулевой опыт в военных делах. Умение стрелять тут, наверное, можно не учитывать. И у всей моей родни, включая прадеда, опыт ведения боевых действий был примерно таким же. Да, вся моя родня по мужской линии либо служила в армии, либо изучала военное дело во время учебы в институте. Но даже прадед, провоевавший с 1941 по 1943 год, за все время нахождения в действующей армии по немцам ни разу не выстрелил. Как-то не попадались немцы специалисту по ремонту танковых радиостанций. Так что военных знаний, казалось бы, у меня никаких нет. НО! Я просмотрела кучу фильмов про войну. Прочитала множество книг про войну. Насмотрелась передач про войну. Причем не только про ВОВ, но и про Афган, и про Чечню. Кое-что находила в Интернете. А также чуть ли не напрямую сталкивалась с терактами, причем СМИ так расписывали эти теракты, словно старались, чтобы все население страны получило «бесценный опыт» организации подобных ужасов. Откуда у меня идея с чучелами? И почему я привязала гранату на высоте человеческого роста, а не замаскировала на земле, хотя так было проще? Как молодому лейтенанту ГБ приходят в голову эти, строго говоря, простые идеи, про которые не знают опытные кадровые военные? А старший майор Судоплатов, да и его помощница Зоя Рыбкина – это не те люди, которым можно повесить лапшу на уши. Они эту лапшу немедленно сбросят. Остается только один выход: обратиться за помощью к товарищу Берии. Только он сможет либо что-то присоветовать, либо ограничить Судоплатова в его любопытстве. Значит, надо проситься на прием к наркому.

Около сержанта стоял телефон, по которому я смогла позвонить Трофимову:

– Товарищ майор, Северова беспокоит.

– Слушаю вас, товарищ Северова.

– Мне тут товарищ старший майор Судоплатов задание дал.

– Я в курсе. С наркомом это согласовано.

– Но у меня возникли некоторые вопросы, которые нужно обсудить с наркомом. Как бы мне поговорить с товарищем Берией?

– Так, подождите минуту.

Видно было, что майор озадачен. Через некоторое время он продолжил разговор:

– Слушайте, товарищ Северова. Сейчас наркома на месте нет. Поэтому пока работайте, а в 20:00 подойдите к дежурному и скажите, чтобы он пустил вас в комнату с правительственным телефоном. Туда вам позвонит товарищ Берия.

– Поняла, спасибо, товарищ майор.

Так, будет не встреча, а разговор по телефону. Ох, не люблю я телефонные обсуждения секретных вопросов. Значит, придется говорить так, чтобы никто посторонний не понял, о чем идет речь. Попробую, а если увижу, что не получается, то настою на личной встрече.

– Товарищ сержант, – обратилась я к дежурному, – где тут помещение с правительственным телефоном? Мне в 20:00 нужно будет поговорить по нему.

– А вы, товарищ лейтенант, есть в списке лиц, имеющих право доступа к этому телефону? – вопросом на вопрос ответил сержант.

А я почем знаю? Тем временем он отпер в столе верхний ящик и вытащил оттуда коленкоровую тетрадь, прошитую, между прочим. Открыл и поднял взгляд на меня.

– Ваша фамилия, товарищ лейтенант?

– Северова.

Сержант быстро перевернул несколько листиков и сказал:

– В списке вас нет. Поэтому в доступе в комнату спецсвязи вам отказано.

Вот тебе и раз! А как же мне говорить с товарищем Берией? Тут я сообразила:

– Товарищ сержант. Так это не я буду звонить, а мне позвонят по этому телефону.

– Тогда вас позовут.

– А можно я без трех минут восемь подойду к этой комнате и там подожду?

– Нет, нельзя.

Но, видя мой растерянный вид, сержант несколько смягчился:

– Вы можете подойти сюда и ждать тут.

– Большое спасибо, товарищ сержант.