Инструктор. Первый класс

– Только пальцем помани – толпами сбегутся, – продолжала поучать Лера, нимало не заботясь о том, что ее высокий голос слышен даже в самых дальних уголках обеденного зала. – Конечно, надо соответствовать. В порядок себя привести, чтобы нигде ничего лишнего не висело… Для начала смени визажиста. Это просто кошмар, что у тебя на голове!

Вера Зубарева терпеливо улыбнулась. Визажист у нее был тот же, что у Леры, и одевалась она в тех же магазинах, что и подруга. Правда, ей, в отличие от богатой наследницы покойного банкира Николаева, это стоило нечеловеческих усилий и требовало воистину дьявольской изворотливости. Но пока она справлялась и собиралась справляться впредь, чтобы, когда пробьет час, не ударить в грязь лицом. Лера этого, естественно, не замечала, как не замечала того, что платье ее подруги сшито по лекалам того же кутюрье, что и ее собственное. Она вообще редко давала себе труд замечать окружающих, а каждую глупость, которая приходила ей в голову, немедленно произносила во всеуслышание и так безапелляционно, словно являлась хранительницей истины в последней инстанции.

– А тот, вчерашний, был ничего, – нейтральным тоном заметила Вера, оставив в стороне скользкую тему визажиста.

Спорить с Лерой и даже просто высказывать мнение, отличное от нее, было бесполезно: она постоянно пребывала в готовности с пеной у рта отстаивать любую, пусть самую нелепую, точку зрения, если эта точка зрения принадлежала ей. Поэтому Вера поспешила перевести разговор на мужчин: здесь, по крайней мере, Лере можно было поддакивать, ничего не опасаясь и не слишком унижая при этом собственное достоинство.

– Ничего, – кивнула Лера. – То-то, что ничего! В смысле, ничего хорошего. Такой же, как все. Самый обыкновенный кобель.

– Если он тебе не нужен, могу забрать, – шутливым тоном, который плохо маскировал ее хищные намерения, предложила Вера.

– Да на здоровье, – милостиво разрешила Лера. – Не понимаю только, на что он тебе сдался.

Подошедший официант принял заказ и удалился, сопровождаемый напутствием Леры: «И пошевеливайся!» Спешить он, однако, не стал: в таких местах, как это, официанты никогда не торопятся, давая клиентам время как следует проголодаться. Пока он ходил за заказанной бутылкой бургундского, девушки успели обсудить недавнее происшествие с Ксенией Собчак, которая попала в автомобильную аварию, потому что, выпив за ужином, не придумала ничего умнее, как приставать к водителю своего новенького «бентли», обошедшегося ей, если верить желтой прессе, в триста тысяч евро. Подруги сошлись во мнении, что Ксюша – просто лошадь и что так ей и надо, после чего перешли к обсуждению иных столь же важных и насущных новостей и проблем.

Их разговор прервало появление официанта, который наконец-то принес вино.

– Где ты ходишь? – напустилась на него Лера, никогда не упускавшая случая сплясать на ком-нибудь, кто не мог дать ей сдачи. – Ты что, сам его делал, это вино?

– Не кричи на мальчика, – поддержала игру Вера. – Ты что, не понимаешь, какое это долгое дело? Сначала надо посадить виноград, потом поливать его, растить, собирать, давить…

– Ногами, – подсказала Лера. – Виноград давят ногами. А некоторые вообще все ногами делают. А ходят на руках. Поэтому у них все так медленно получается… Поставь бутылку и иди! – прикрикнула она на официанта, который терпеливо слушал их с каменным выражением лица, держа наготове откупоренную бутылку с длинным, слегка искривленным горлышком и неброской, будто бы выцветшей этикеткой.

Уходя, официант слышал, как девушки обсуждают какого-то молодого человека, которого крашеная костлявая стерва обещала подарить своей чуть более симпатичной подпевале. Официант хорошо знал этот тип клиенток; будь его воля, он ободрал бы увешанную бриллиантами дуру как липку и выкинул на улицу в одном белье – зарабатывать на жизнь единственным доступным ей способом. Увы, такая задача была ему не по плечу: девушки такого сорта не выходят замуж за официантов, обслуга для них – не люди, а разновидность домашнего скота, которым можно помыкать как вздумается. Вторая, судя по всему, была охотницей за мужиками, торопящейся подороже продать свое тело, пока оно еще сохраняет товарный вид. С точки зрения официанта, она немногим отличалась от уличной проститутки. Впрочем, Веру Зубареву он не осуждал, поскольку сам был охотником – правда, на иную дичь, как раз ту, которая уже не имеет товарного вида, зато имеет деньги на покупку и содержание молодого жеребчика. Этим старым кошелкам наплевать, брать в мужья официанта или стриптизера, лишь бы жеребчик был хорош по всем статьям.

Он почти дошел до дверей кухни, когда позади вдруг раздался нечеловеческий, душераздирающий визг. Официант обернулся; строго говоря, обернулись все, поскольку на этот звук нельзя было не обернуться, а второй официант, как раз в это время двигавшийся по залу с подносом, вздрогнул так сильно, что с подноса со звоном и дребезгом посыпалась посуда.