Инструктор по любви

Да, кажется, по мере стремительного развития моих с мистером Мартеном отношений я медленно превращаюсь в размазню. Раньше меня бы такая перепалка не задела или даже больше – искренне воодушевила бы. Я бы дико ликовала, выпади мне возможность с кем-нибудь вот так поцапаться. Но теперь…

По-моему, я стала более мягкой. Чувствительной. Доброй. Как мне не нравится последнее определение новой меня, но, похоже, мне придётся принять и её, чтобы справиться со всеми трудностями, что уготовила мне судьба.

Слишком пафосно. Но почему бы и нет?

– Беннетт, не нарывайся.

Снова слышу голос Стоун вместо голоса Адама и издевательски усмехаюсь, не сдержавшись. Закатываю глаза, растянув губы в наглой улыбке.

– Ну всё, ты сама напросилась. В этот раз тебе не повезёт так, как в прошлый, – шипит Милли, а через секунду её грабли зарываются в мои волосы.

Начинаю слышать крики, оры, смешивающиеся в общую какофонию звуков. Некоторые из них оказываются переживающими, некоторые – одобряющими, а некоторые – просто выражают панику орущего. Никак не отвечаю взбешённой Стоун – кстати, параллельно с «дракой» недоумеваю, с чего именно её так прорвало – ведь понимаю: если я ей отвечу, это может стать поводом для наказания. А возможно, даже поводом для отчисления из лагеря, который я внезапно уже не так уж и хочу покидать, как хотела буквально месяц назад.

Осталось всего ничего – бóльшая часть каторги позади, но я всё-таки хочу закончить начатое, определиться с тем, как буду жить после того, как вернусь обратно в Англию. Только одна мысль о том, чтобы вернуться в особняк тётушки, дарит мне ощущение тревоги и немыслимой печали.

Кажется, из-за времени, проведённого здесь, и частично из-за моих сессий с мисс Сандберг, которые я благополучно забросила после того, как начала встречаться с Маэлем – было слишком стыдно сидеть перед ней и продолжать врать, что нас с мистером Мартеном связывают сугубо деловые отношения, – я начинаю осознавать всю неправильность отношения тётушки ко мне. Я начинаю осознавать, что она была неправа.

Если бы мои рассуждения услышала тётя, закатила бы глаза и приказала не нести чушь. Ведь Агнес Беннетт всегда-всегда права, а ещё никогда не совершает ошибок.

Но сейчас не об этом. Осознание того, что самый близкий человек в моей жизни оказался ещё и самым токсичным, – всё же не единственная причина, почему мне так тоскливо думать об отъезде.

Буквально вчера я отдала бы всё, чтобы не ехать в этот тупой лагерь к этим тупым детишкам, а уже сегодня мечтаю о том, чтобы мой срок здесь никогда не заканчивался. И всё из-за двух людей, которые стали мне за этот короткий промежуток времени по-настоящему дороги.

Одна из них прямо сейчас пытается оттащить от меня нашу сумасшедшую бывшую подружку, а второй… не знаю, где-то шляется. А мог бы помочь своей девушке выжить. Ну или выйти из этой драки хоть с каким-нибудь количеством волос на голове.

– Знаешь, меня всегда бесили такие особы, как ты. Так и хотелось поставить их на место. Да так, чтобы знали своё место и не высовывались, – продолжает Стоун, дёргая меня за прядку у лица. Острая неприятная боль пронзает кожу у корней волос, и я, зажмурившись, отталкиваю Милли от себя. – Чтобы тебе неповадно было…

– Чтобы было неповадно и вам, мисс Стоун, я, пожалуй, отправлю вас к директору. И попрошу её поднять вопрос о вашем немедленном отчислении.

Морозный, почти омертвлённый и пугающе спокойный голос Маэля вливается в мои уши, заставляя застыть на месте и меня, и мою противницу. Милли поджимает губы, а её пальцы до сих пор цепляются за мои уже запутавшиеся волосы.

– Прошу вас отпустить мисс Беннетт из захвата. Спасибо.

Сильно поджимаю губы, чтобы не рассмеяться в голос из-за этой манерной серьёзности Маэля, вспоминая о том, как он обычно ведёт себя со мной наедине. Как он может иногда нарочно криво подкатывать, чтобы заставить меня улыбнуться. Как может искренне смеяться над моими нелепыми шутками. И как он нежно рассматривает меня под тусклым лунным светом, просачивающимся сквозь окна его спальни, а затем так же нежно улыбается и, наклонившись, дарит моим губам незабываемые поцелуи один за другим…

Стоун медленно, с поражением вытаскивает руки наружу, сжав челюсть. Делает шаг назад, окинув меня презрительным взглядом. Не меняюсь в лице, на самом деле не чувствуя внутри ничего: эта ситуация не вызывает у меня никаких эмоций, разве что удивление из-за того, что я даже не злорадствую.

Неужели я всё-таки повзрослела за всё время пребывания в этом лагере?

– Ребят, а вас попрошу вернуться к занятию. Представление окончено, – с толикой раздражения кидает мистер Мартен.

Не успеваю сказать хоть что-то и вижу, как Маэль разворачивается к нам спиной и уходит вперёд. Народ потихоньку рассасывается, видимо, поняв, что ловить тут больше нечего. Милли уводят к директору, а я надеюсь на то, что больше никогда не увижу её надменного лица. Не сказав ни слова, коротко смотрю на Стефани и иду по направлению к канатной дороге.