Инструктор по любви

С тех пор, как Маэль раскрыл мне душу, прошло пару недель. Мы не говорили о том вечере, наверное, пытались забыть его, как страшный сон. По крайней мере, я пыталась.

Видеть взгляд Маэля, наполненный глубинной печалью и отчаянием, стало для меня самым тяжёлым испытанием на моём жизненном пути.

Но я не отчаиваюсь. Всё так же хожу на бесполезные занятия, остаюсь на ночь в комнате своего инструктора канатной дороги, а потом в шесть утра сбегаю к себе, надеясь на то, что никто не видит моих позорных возвращений, и мечтаю о том, что когда-нибудь стану счастлива. Просто счастлива – без предисловий, без чернушных мыслей о том, что жизнь – одна сплошная череда неудач, а я – всего лишь обычная восемнадцатилетняя девчонка с ворохом проблем и комплексов.

Смотрю на преподавателя французского, вовсе не слушая то, что он там лопочет. Мысли снова забиваются Маэлем, безвозвратно и бесповоротно. Думаю о том, как мы будем жить вместе после того, как он расстанется с Сэм, чтобы больше не мучать ни себя, ни её омертвевшими чувствами.

Думаю о том, как он будет приходить с работы, а я буду стоять у плиты в лёгком пеньюаре, едва прикрывающем середину бедра. Да, к тому времени та я – та другая, «совершенная» я – научусь ценить себя и любить своё тело в полной мере, ведь это то, чего мне так не хватает для счастья. Думаю о том, как со спокойной душой смогу послать тётушку на все четыре стороны, потому что мне больше не придётся жить с ней под одной крышей и терпеть все её нападки.

И спастись я смогу только лишь из-за мистера Мартена.

Из-за моего мистера Мартена.

Мистера Мартена, для которого я надеюсь стать новой миссис Мартен.

– Леона, ты спишь?

Вздрагиваю от голоса Стефани, моментально открыв глаза. Вижу её лицо совсем рядом со своим и откидываюсь назад.

– Не сплю, – раздражённо кидаю и поднимаюсь на ноги. – А когда урок закончился?

– Минут пять назад. – Окидываю взглядом аудиторию и вижу, что она пустая. Чёрт, надо меньше думать о Маэле. Определённо. – О чём ты там думала?

Голубые глаза загораются азартным огоньком. Шумно вздыхаю, складывая учебники в сумку.

– О тебе. Мечтала о нашей жизни за пределами лагеря, – коварно улыбаюсь.

А если выражаться точнее – мечтала о нашей с Маэлем жизни за пределами лагеря.

– Я тоже об этом думала. Боже, так приятно, когда твои чувства взаимны, – игриво произносит Болтон и берёт меня за локоть, завлекая к выходу из аудитории.

Выходим на улицу, тут же встретившись с ослепительным солнцем. Прищуриваюсь, закрываясь от яркого света рукой, и, повернув голову в сторону подруги, интересуюсь:

– Чем займёмся?

– А ты разве не пойдёшь к своему ненаглядному? – Болтон собирает волосы в хвост, развернувшись ко мне вполоборота. – Ты же постоянно выбираешь его вместо меня, – обидчиво добавляет, выпятив нижнюю губу.

– Прям уж постоянно? – закатываю глаза и плетусь за ней к небольшой полянке рядом с лагерем. – Не знаю. Он меня не звал сегодня к себе, – досадно бормочу, нервозно поправляя сумку на плече.

– Постоянно. Я даже успеваю соскучиться, – слёзно произносит Стефани, но её губы расплываются в хитрой улыбке.

Мы садимся на траву, перед этим постелив мягкий плед, который стащили из жилой комнаты. Моё пребывание здесь подходит к концу, а я, кажется, только сейчас начала чувствовать ту атмосферу, о которой вечно твердят восторженные подростки, только что приехавшие из таких лагерей.

Песни у костра, тёплые летние вечера, оранжевые закаты, дискотеки каждые выходные, влюблённости в вожатых и разговоры с подружками ночами напролёт… Об этом всём рассказывают своим родителям дети, приезжая из лагерей.

А что могу рассказать я? Пересечение взглядов, запретные отношения, попытки не привлечь внимание громкими звуками, когда он делает тебе очень хорошо, его разрывающие вам обоим сердце рассказы о его жене и его голубые глаза, способные вытащить тебя со дна.

Когда кажется, что выхода нет. Когда считаешь себя самой ужасной на свете, когда не видишь светлого будущего, погрязнув в собственных недостатках.

Эти голубые глаза, способные видеть тебя невероятной.

Снова ухожу в мысли, краем глаза замечая, что Стефани изо всех сил пытается поддержать со мной разговор. Отвечаю нехотя, угадывая реакцию на её слова, и когда она оказывается верной, мысленно глажу себя по голове. Всё-таки годы, проведённые за школьной партой, в ощущениях настоящей бунтарки, не прошли даром. Я научилась слушать, но при этом не слышать.

Мельком смотрю на разбитый экран мобильного телефона. Ни одного уведомления. Почему Маэль ничего не пишет? Куда он пропал? Сегодня с утра от него даже не пришло несчастное сообщение с уже привычным для меня текстом: «Доброе утро, котёнок».

Что могло произойти за несчастные двадцать часов, что мы не виделись? Неужели он успел меня разлюбить?

Начинаю переживать, даже и не разобравшись в ситуации, и из-за этого немного ёрзаю, комкая ткань ворсистого пледа.

– Леона, у тебя всё нормально?

Замираю в одном положении, медленно подняв взгляд к лицу Стефани.