Инструктор-попаданка в мужской военной академии (СИ)

Иногда до этого мне казалось, что ректор рос в каком-нибудь монастыре для мальчиков где запрещалось все, кроме недовольного лица и расстройств по любому поводу. Но нет! У него местами получалось целоваться даже лучше, чем у меня.

— Вы ничем не болеете, да? — спросил между поцелуями хриплым голосом.

— Так! Не отвлекайся!

И он снова склонился к моим губам. Сегодня послушный.

По мере того, как границы стеснения между нами стирались, руки Питера сползли с плеч к талии и застыли там, как два камня. Но для меня и это было невероятным событием. Удивительно, но такая его скромность еще больше распаляла в груди пожар. И когда я стала гладить мужское тело — ректор начал повторять движения, как завороженный, напирая все больше и углубляя поцелуй.

А я млела от того, что наконец-то этот момент наступил. Уже думала, что не дождусь. Вероятнее было дождаться тридцатое февраля, чем инициативность этого мужчины.

Слова были не нужны. Они не смогли бы выразить и доли того, что я переживала.

Я чувствовала возбуждение Питера, но знала, что он остановится, как только попрошу. Глупый, слишком гордый мужчина. Тут не замедляться нужно, а идти напролом, я же даже не сопротивляюсь!

— Вы же понимаете Урсула, что если продолжим… то больше я тебя не отпущу? — спросил строго, как у ученицы, заглядывая в лицо сурово сощуренными глазами, зелеными, как летняя листва.

— Да скорее бы уже!

— Ну тогда держись, — усмехнулся и, кажется, даже немного светлее в комнате стало, — у меня к тебе много вопросов.

— А может потом? — выдохнула я, вздрогнув, когда его губы прижались к шее возле уха.

— Нет, сейчас, — шептал, спускаясь к ключицам, — ну… или лучше потом.

«Потом» откладывалось до самого утра, даже в кабинет стучать уже начали. Видимо, обнаружив, что в комнате храплю не я. Но ректор предусмотрительно закрыл дверь и велел настырным гостям проваливать.

А ближе к рассвету на моем запястье защелкнулся еще один брачный браслет. Мы с Питером мало говорили, а больше смотрели друг на друга и глупо улыбались, как школьники, встретившие вместе восход солнца на выпускном.

А потом мой взгляд упал на одну из бумажек, брошенных на пол.

— Это что? — спросила, поднимая с ковра листик дрожащими пальцами.

— От императора. Видишь, тут печать с его гербом. Сегодня до полудня прибудет, чтобы разобраться, как обстоят дела в академии.

Я застыла, вытаращившись на Питера.

В голове проносилось множество мыслей, но лишь некоторые из них были цензурными.

Последняя наша встреча с императором закончилась, мягко говоря, не очень. Для него точно. Потому что я добилась своего и благополучно сбежала, понадеявшись, что тот договор, который сама же и подписала, причем кровью, чудесным образом исчезнет.

— За-зачем? — спросила дрожащим голосом, — не пускай его!

— Урсула, я не могу не пустить императора. Он хочет проконтролировать все лично. Не бойся, они с рином Бастианом хорошие друзья.

У меня глаз задергался еще больше от такого известия. То-то я думала, что чем-то они похожи.

— Что-то у меня нехорошее предчувствие…

— Вот, — Питер положил на стол передо мной увесистую книгу в кожаном переплете и потертым золотым тиснением на обложке, даже название было не разобрать, — эта книга в день исчезновения рина Фернандо осталось на его столе, открытая на четыреста тридцать восьмой странице. Я все в ней перешерстил, но так и не нашел ничего полезного, что могло бы указывать на направление, в котором исчез старик.

Я взяла книгу и повертела в руках, с сомнением разглядывая плотный кирпичик темного цвета.

— Может, он уехал к дальним родственникам на другой конец света?

— Никто из его родных не знает, где он. Но все утверждают, что в последние месяцы Фернандо вел себя странно и сильно отдалился. Он был уже немолодым. Предполагают, что старческая болезнь развилась и он потерялся где-то на улицах города, не найдя дорогу к академии, в которой жил.

В дверь громко постучали, в коридоре что-то скрипнуло, и створка отворилась несмотря на то, что замок был защелкнут. Ох уж эта треклятая магия!

В проеме появился Бастиан и я чуть не выронила книгу из рук. Еще не было даже семи часов, а дознаватель уже зол, как черт!

— Урсула, — почти ласково протянул он, но я не обманывалась на этот счет.

— Это все он! — я указала рукой на Питера, — ректор выкрал меня, соблазнил и женил на себе! — протараторила, выпучив глаза.

Мужчина за массивным столом закашлялся. Видимо, с возрастом здоровье проседает.

— Твои необдуманные действия привлекают слишком много внимания, Урсула, — проговорил Бастиан с тяжелым вздохом, только сейчас заметила, что под глазами у него блекло-фиолетовые круги от недосыпа, — но хорошо, что этой ночью ты была в безопасности.

— Что-то произошло? — с тревогой спросила, убедившись по усталому лицу, что мужчина эти сутки глаз не сомкнул.

— Я ездил в столицу, — ответил, словно прочитал мои мысли, — Патриция и Лютин де Левьер исчезли без следа. Нужно было осмотреть их семейный особняк.

— Как исчезли? — выдохнула я ошарашенно, — эта ведьма мне еще не ответила!

— Ты называешь мать ведьмой? — озадаченно спросил Питер.