Инструктор спецназа ГРУ

Громыхая подкованными сапогами, они стали спускаться по лестнице. Ковалев уже насвистывал, как делал всегда, когда приходилось что-нибудь обдумывать. Сейчас он припоминал конфигурацию замочных скважин на двери тамбура. Замки там, похоже, стояли стандартные. Это было хорошо, поскольку существенно упрощало дело. В его коллекции ключей, которую он всегда возил с собой во время дежурства, было больше трехсот экземпляров, добытых различными путями за десять лет службы. Не может быть, чтобы среди них не нашлось двух подходящих!

А на крайний случай в том же чемоданчике лежала небольшая, но очень удобная фомка. За время службы Ковалеву довелось входить во множество запертых квартир и ни разу не пришлось вышибать дверь плечом, тем более, что это хорошо получается только у героев боевиков.

Губин, слыша его посвистывание, понемногу успокоился.

Раз Ковалев свистит, значит, все нормально. Паша головастый, он непременно что-нибудь придумает. Но старуха-то какова!

Так они дошли до первого этажа, и тут из темного закутка под лестницей вдруг выступил какой-то немолодой мужик в джинсах и голубой матерчатой курточке, из тех, что мать Коли Губина всегда называла "поддергайками". Он преградил шедшему впереди Ковалеву дорогу и сочувственно спросил:

- Что, ребята, не солоно хлебавши?

- Чего? - спросил Губин, нависая над мужиком своими ста тремя килограммами живого веса. - Документы!

Мужик, нисколько не испугавшись - "пьяный он, что ли?" - вынул из кармана красную книжечку и предъявил ее Ковалеву в раскрытом виде.

- Полковник Сорокин, МУР, - представился он на тот случай, если сержант вдруг окажется малограмотным.

- Э... - сказал Ковалев, уменьшаясь в размерах.

Из-под лестницы тем временем выбрался еще один мужик - помоложе, но пожиже первого - и тоже представился:

- Полковник Мещеряков, ГРУ. Ковалев с тоской вспомнил про оставленные в машине автоматы. Видимо, решил он, инструкции все-таки пишут умные люди. Не стоило подниматься наверх без автоматов, да ведь зачем они? Не со старухой же воевать...

Оба полковника были безоружны, и сержант решил идти напролом. Не успел он, однако, взяться за кобуру, как позади раздался спокойный, с ленцой голос:

- Ну-ну. Даже и не думай.

Ковалев и Губин обернулись, как по команде. С площадки второго этажа к ним неторопливо спускался еще один, одетый в футболку с изображением какого-то оскаленного черепа на фоне американского флага, линялые джинсы и - почему-то высокие ботинки на шнуровке явно армейского образца.

- Илларион Забродов, - представился он, - пенсионер.

При виде этого пенсионера охота драться пропала не только у Губина, у которого ее вообще не было, но и у бывалого Ковалева. Было совершенно непонятно, откуда он взялся - когда они проходили через площадку второго этажа, там никого не было. И потом, это, похоже, был тот самый тип, который у себя дома размазал по стенам Рябцева с четырьмя автоматчиками - те до сих пор не поймут, как это все вышло, а Женька Петров вообще в больнице с переломом обеих ног...

- Все, орлы, - сказал "пенсионер", - отвоевались. Сдаем оружие в порядке очереди.

Ковалев оглянулся на полковников. У тех в руках, оказывается, уже были пистолеты - у Сорокина родимый "Макаров", а у гээрушника что-то большое и черное, явно заграничного происхождения.

Ковалев вздохнул и расстегнул кобуру. Полковники одинаковым жестом подняли свои пушки. Илларион Забродов разоружил сержантов, отобрал у них рации и, нагрузившись всем этим скарбом, погнал этих вояк по лестнице, словно двух отбившихся от стада баранов. Когда Ковалев по приказу своего конвоира открыл машину, надежда, затеплившаяся было в его душе, моментально погасла: ушлый муровец первым нырнул в салон и вернулся, держа по автомату в каждой руке.

В машине зазвонил сотовый телефон. Ковалев вдруг увидел у самого лица круглый глаз своего собственного табельного пистолета. Могло, конечно, оказаться, что и не своего, а губинского, но в данном случае это вряд ли имело значение. Черный зрачок глядел выразительно, и Ковалев взял трубку.

- Как дела?- без предисловий спросил Рябцев.

Пистолет дружески кивнул Ковалеву, чуть ли не подмигнул черным глазом, и Ковалев со всей бодростью, на какую был способен, отрапортовал:

- Все путем, Сергеич. Только что спустились. Сейчас поедем.

- Что-то в машине у вас тихо, - сказал подозрительный Рябцев.

-Да пришлось им пасти заткнуть, - сказал Ковалев, зачарованно разглядывая перспективы, рисовавшиеся ему в черном тоннеле пистолетного ствола. - Уж очень старуха боевая.

- Куда везти, помнишь?

- Помню.

-Ну и молоток. Отвезете - и свободны. Можете ехать на Казанский Зойку свою валять.

Ковалев отключил телефон.

- Рябцев? - спросил Забродов. Ковалев молча кивнул.

- Это он вас сюда послал? Ковалев снова кивнул.

- Где Рябцев держит Климову?

- Кого?

- Климову. Валентину Климову. Не валяй дурака, сержант, нам некогда.

- Да не знаю я никакой Климовой!

- Может, и не знаешь. А куда вы должны были доставить заложников?