Инструкция для дракона

Старейшина подошёл к ней. Древний Золотой дракон с золотистыми волосами, которые почти полностью поседели от времени, а чешуя больше не была яркой и блестящей, а стала тусклой и изношенной. Однако чем больше она узнавала этого дракона, тем меньше верила, что дело в возрасте. Отец Берселака почил в возрасте около девяти столетий, и он был таким же красивым, как и в первую встречу с Риннон. Да, он явно был стар, но нисколько не потерял ни своей энергии, ни любви почти ко всему.

А вот Энруигу Учёному терять было явно нечего. Он жил в своих книгах и верил в строгие границы родословных. Для него идеальным примером была мать Риннон — королева Адиенна — которая связала свою жизнь с равным своему статусу. Сама же Риннон потеряла потенциальное совершенство, связавшись с Берселаком — низшим драконом клана Кадвалардс — каста воинов-драконов, которая лишь трахалась, кормилась и участвовала в сражениях. Когда Риннон была ещё детёнышем, она слышала, что клан Кадвалардс драконы королевских кровей использовали в качестве боевых псов.

Адиенна именно так с ними и обращалась. Войны в далёких землях, не требующие мастерства и умения вести переговоры? Отправь туда Кадвалардс! Нужна осада, через десять лет которой, наконец-то, оголодавшие жители сдадут крепость? Отправь на дело Кадвалардс! И, что важно, клан не возражал. Пока они могли продолжать трахаться, жрать и драться, для них не имело значения, куда отправят и что от них ожидают.

Старейшина забывал — да, как и все заносчивые королевские семьи — не стоит связываться с кланом Кадвалардс: может их родословная и не королевских кровей, вот только своих детей они защищают, как любой боевой пёс. А детки Аннуил и Фергюса принадлежали клану Кадвалардс.

Старейшина, которого Риннон презирала за всё вышеперечисленное, теперь стоял рядом с ней и усмехался.

— Моя королева, ты явно понимаешь смысл моих речей. Твой сын предал свой род, когда соединился с этой человеческой девушкой и боги прокляли их этими… этими… отклонениями. К сожалению, мы ничего с этим поделать не можем, кроме как взять контроль над ситуацией, пока та не стала хуже. Совет найдёт лучший способ воспитания этого потомства. — Старейшина наклонился ближе, и Риннон едва сдержала порыв разорвать его на части, чешуйку за гребаной чешуйкой. — И я надеюсь, что ты не послала своего глупого отпрыска — тот, что Гвенваель — на север, чтобы он развязал слабую войнушку, а ты смогла бы взять управление Советом в свои руки. Уверяю, что подобное действие будет слишком уж неразумным.

Риннон отделяло несколько секунд от того, чтобы стереть усмешку с самодовольного лица старейшины, когда между ней и ним ударился об пол хвост, который был больше и смертоноснее её. Книжка, чтобы была в руках Энруига, полетела вниз. Риннон не смогла сдержать улыбку, когда из-за старейшины медленно появилась голова Берселака.

— Лорд Берселак.

Боже, как же ей нравилось, каким внезапно слабым стал голос старейшины.

— Старейшина Энруиг. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет, нет. Я просто поговорил с нашей королевой.

— Разговор окончен, верный ты хвост. Свободен.

Энруиг коротко кивнул Риннон.

— Моя королева.

— Старейшина.

Риннон и Берселак проследили взглядами за уходящим из архивов старейшиной.

Убедившись, что тот ушел, Берселак повернулся к королеве.

— Почему ты не даешь мне с ним разобраться?

Она обвила его хвостом и притянула к себе.

— Потому что не могу позволить тебе его убить. Он был бы в восторге, если его смерть разожжёт гражданскую войну. Я не могу позволить этому случиться. А что тебя сюда привело? Ты должен быть на западе.

— И я там был. Аддольгар и Глианна идут, собирая по пути отряды, и прибудут через день или два с Эйбхиром, но мне хотелось бы провести эту ночь дома с тобой.

— Ты оставил Эйбхира с ними одного?

— Глианна о нём позаботится. Кроме того, настало время ему понять, что мама не всегда будет рядом и нянчится с ним.

— Я с ним не нянчусь. А Глианна груба.

— Знаю. — Он погладил лапой её по щеке. — Выглядишь усталой.

— Так и есть. Энруиг высосал всю оставшуюся энергию.

— Тогда пришло время тебе вернуться в спальню. — Он повёл её за собой. — Поиграем в «Здесь ли мой хвостик?»

Риннон рассмеялась.

— Обожаю эту игру.

* * *

Гвенваель снова её услышал: тихий и милый голос в голове. Такой сладкий, что просто слушая его, он мог уснуть. Голос манил, и Гвенваель уже не осознавал, где находился.

«Гвенваель, — снова произнесла она. — Следуй за голосом. Приди ко мне, Гвенваель».

Возникало отдаленное чувство, что двигается он неверным путём, и зрение, похоже, даёт слабину, а это совсем нехорошо. И дышал он тяжело. А хуже всего то, что он находится на высоте в тысячи лиг от земли и на спине у него хрупкий человек. А этот голос продолжал его звать.

«Гвенваель. Милый, милый Гвенваель».

Эти ублюдочные грозовые нанесли ему ущерба больше, чем он представлял. Дракон ощущал, что яд, как теплая вода, скользит по телу.

Дагмар. Ему нужно доставить её домой, где она будет в безопасности. И всё же дракон не мог игнорировать этот голос.

— Гвенваель!