Инструкция для начинающих бабушек

Подняв с пола плюшевую мышку в пятый раз, я всё еще умилялась. Подняв в десятый, грешным делом подумала, что Наташа надо мной издевается. Еще раз пять подняла с пола эту мышку и я уже хотела объявить, что игра нудная, и я больше не играю, что упало – то пропало. И тут на меня накатило воспоминание из моего собственного детства.

Мне было лет восемь, ко мне приехал в гости друг, мы с ним забрались на шестнадцатый этаж моего дома, и бросали камни с общей лоджии. (Бросишь камень – и с замиранием сердца смотришь, как он падает). Потом нас шуганул кто-то из взрослых и мы бежали по черной лестнице все шестнадцать этажей.

Да, бросать (даже плюшевого мышонка на пол) – это зачётно, как я могла забыть.

Подружки не перестают мне повторять, что я очень молодо выгляжу. Одна даже объяснила, что это такой психо-эффект.

« Бабушки на психологическом уровне отрицают, что они бабушки и запускают мысленный процесс, что они еще очень молоды и хороши, а так как, уже известно, что наш химический и биологический состав прекрасно реагирует на уровень мысли – всё воплощается в жизни», – так она сказала.

Мне всё же кажется это объяснение вульгарным.

Подружившись с младенцем, вы переключаете часть своего внимания на те аспекты нашей жизни, о которых и не вспоминали уже не один десяток лет. Вы снова способны пол часа кряду искать в траве божью коровку. Потом найти. Зажать в кулаке. И минут пятнадцать нести её, чтобы удивить маленького друга. По моим ощущениям от такой жизни я стала легче, менее приземленной. Видимо именно этот эффект знакомые и фиксируют как омоложение.

Бабуль, я тебе нравлюсь?

Нра

Бабуль, ты меня любишь?

Лю

Бабуль, отвечай только «да» или «нет».

Хо

Ты перестала пить коньяк по утрам?

Гы-гы-гы

Кто помнит откуда этот вопрос про коньяк? «Малыш и Карлсон», Астрид Линдгрен. Вчера с мужем в ночи хотели посмотреть очередную серию «Игры престолов», а вместо этого в мультик про Карлсона упёрлись. В два часа ночи. Омоложение идёт полным ходом.

Глава одиннадцатая. Комическая.

«А за окошком месяц май…»

Гарик Сукачёв

Идём с дочкой и внучкой по нашей улице 26-ти Бакинских комиссаров. Солнце. Тепло. Птицы орут. Я пою: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля». Наташка пританцовывает в коляске. Дочь ржёт над нами: «Мам, спиши слова». А мы ничего, не обижаемся.

Бабуль, давай нашу?

Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

Одуванчики такие жёлтые!

Ля-ля-ля…

Тюльпаны такие красные!

Ля-ля-ля…

Каштаны такие большие!

Ля-ля-ля…

Мужик спит на травке!

Ля-ля-ля…

Интересно, можно ли смеяться над младенцами?

Вот над собаками, к примеру, лучше не смеяться, они обижаются. А над младенцами похоже можно, как минимум наш младенец не обижается.

Я купила Наташе маракас. В смысле древнейший ударно– шумовой инструмент коренных жителей Антильских островов.

Наталья старательно им шумела и гремела, потом стала бить им себя по голове и с интересом слушать звук, которые получается в голове, если по ней ударить маракасом. Было ужасно смешно, а Наташа ни капельки не обиделась, что над ней смеются, она просто решила проверить, какой будет звук, если ударить маракасом по голове бабушки.

Играем с дедом и деткой в футбол в коридоре. Мы с дедом – ногами, Наташка – всеми частями тела. Как заправский вратарь. Она очень увлечена, мяч – вообще её любимая игрушка. Бывают дети, у которых любимая игрушка – кукла, у кого-то – машинка, а у нашей – мячик.

Поиграет с нами, устанет – и к маме обниматься. После обнимашек силы восстанавливаются – и она возвращается к нам. На футболе как на футболе. Оле-оле-оле-оле!

К тому же внучка научилась махать фанатским флажком с российским флагом. Так что к просмотру грядущего чемпионата Европы по футболу мы хорошо подготовились.

Наташ, зачем ты вырываешь тычинки из одуванчика?

Я хочу посмотреть, как он устроен.

И как он устроен?

Классно.

Входим с внучкой в парк. Качу коляску по асфальтовой дорожке. И вдруг очень захотелось свернуть на тропинку. Видимо причудливая игра света и тени сделала её особо привлекательной. Свернула. Увидели дрозда. Дрозд выковыривал из прошлогодней листвы червяков. Следуя за дроздом мы оказались на тропинке между деревьев в совершенно безлюдном месте. И вдруг какая-то тётка подошла. Посмотрела на Натуса и говорит: «Надо же, какие детки все хорошенькие», а потом вздохнула и добавила задумчиво: «А когда вырастают, уже не все такие».

То же мне истина. Нет надобности в волшебных тетках на волшебных тропинках для истин вроде этой. Как-то так мы с Натусом подумали.

Любопытно, что когда человек появляется на свет, то плакать он учится сразу, а смеяться только через полгода, а то и позже.