Инструкция к любви (не) предъявляется

— Четыре месяца назад, — встревает Стефа. Она подошла к нам. Лера хмыкнула, потом нажала на кнопку вызова лифта.

— Всего вам хорошего, — буркнула, опустив потухший взгляд, и на каблуках развернулась от нас.

— Лер, — я снова предпринимаю попытку, но Стефа ухватилась за мой локоть, тормозит. Резко мотнула головой, указывая на соседские любопытные глаза. И, конечно, я понял ее намек – лишние уши, лишние проблемы от наших семей. Наши жизни, как на ладонях у них. Сегодня я позволил Лере уйти от меня, так и не объяснившись с ней, потому как не мог предать договоренность со Стефой. Верная вошла в лифт, продолжая держаться отстраненно. Даже не смотрела на меня, но, когда обе дверцы почти что сомкнулись, девушка все-таки одарила меня своим изумрудным взглядом, лишь губами безмолвно говоря «прощай». Я ступил на шаг от Стефы к лифту, хотел просунуть руку и остановить, но не успел. Верная теперь поехала вниз.

— Блядь! — взревел, ударяя кулаком по металлическому корпусу коробки лифта. Тяжело дышу, закрыв глаза, потом отхожу от идиотского места. Стефания семенит следом за мной, закрывая за собой входную дверь, потом накидывается на меня с криками:

— Тим?! О чем ты думаешь? — взволнованно разводит руками. — Бросил меня в кафешке, это только первое! — она подходит ко мне в то время, как я уже, пройдя на кухню, достаю стакан из шкафчика и бутылку виски. Запасы с прошлой командировки по работе. Наливаю примерно на два пальца, и залпом осушаю. С характерным звоном ставлю стакан на столешницу и снова лью горячительную смесь, от которой жжет до слез глотку. Стефания стоит в проеме, не решаясь ко мне подойти, но скрестила руки и ждет подходящего момента.

— Уходи, Стефа, мне тебе сказать нечего, — облокотившись руками о столешницу искоса посматриваю на девушку. По пояс голый, перевозбужденный, и жутко уставший. Сегодня рабочий день принес мне немало хлопот, а конец дня вовсе стал провальным.

— Как я уйду, если нас уже видели?

— Что?! — взревел я, и она дернулась. Отхожу от кухонного стола и встаю прямо напротив нее, в ноздри ударяет аромат духов, слишком сладких. И я ненароком морщу нос, смущая Стефу. Знает, что мне она не нравится, и я не испытываю к ней ни малейшего интереса. Ни в каком-либо его проявлении. Даже пьяный, я все равно сторонился Грозной. Как раз в один из таких вечеров, проведенных в клубе, я и познакомился с Верной. Она, словно вспышка, ворвалась в мою жизнь, сметая на пути любые преграды. Но ужас заключался в том, что за несколько недель до встречи с ней, наши родители со Стефой заключили взаимовыгодную сделку. Даже нас не спросили. Просто поставили перед фактом, обязывая молчать, иначе (это была угроза отца Стефы, который ещё и начальствует) вылечу с посольства к чертям. А у меня там надвигалось перспективное повышение. По сути, продался собственному отцу. — Почему мы пошли на это? — спрашиваю у нее, и девушка, растерявшись, жмет плечами. Я цыкаю, проходя мимо нее.

— Потому что боимся потерять что-то более ценное? — Стефа обернулась ко мне лицом, и выдвинула предположение. Я сел на диван. Точнее плюхнулся и откинул голову на спинку, закрывая глаза. Устал. Обдумываю, что делать дальше. Так сильно сдавливаю переносицу, наблюдая за красными вспышками в глазах. Грозная села рядом, положив руку мне на бедро, привлекает внимание.

— Не начинай, — грубо прошу, но девушка игнорирует просьбу. — Стефа, у нас не выйдет ничего, понимаешь? — раздраженно посмотрел на нее, и она просто кивнула. — Прости, но я, действительно, не тот, кто тебе подходит. Нам нужно вдвоем решать, как выбираться из этого днища. Есть предложения?

Стефа вздохнула, потом порылась в сумочке, доставая из нее телефон. Я, кажется, в эту секунду напрягся, ожидая от девушки новых съемок, но она лишь набрала чей-то номер. Встала и подошла к окну, которое выходило на городские окрестности, а чуть поодаль виднелись башни Москва-Сити. Жду, но нутром чувствую, что Стефа вряд ли согласится перечить своим родным.

— Ты Лере рассказал о прошлой ночи? О споре между вами с Макаром? — разрывая тишину, задает мне вопрос. Блядь! Вот об этом мне хотелось говорить меньше всего. Фыркнул, а потом встал и тоже подошел к окну, прислоняясь к холодному стеклу. На удивление, в летние месяцы и под палящим солнцем, стекло все равно оставалось прохладным. Даже мой отпечаток вырисовывался, стоило убрать ладонь. Стефа смотрит на меня, убирая черную, как смоль, прядь волос за ухо. Ее черные глаза не отпускают меня из поля зрения, привораживают, но не в том смысле. Я отрицательно качнул головой.

— Нет, — тихо отвечаю. — На данный момент не смогу об этом сказать, по крайней мере. Стефа, я не хочу нашей свадьбы. И ты не хочешь, — я обернулся к ней всем телом. Голый по пояс, но девушка не опускает взгляд, глаза в глаза. И вот, я вижу эту брешь. Да, я прав, но она сама не желает признаться.

— Я не могу… — молвит она, — и, Тим, да, — кивает. — Я не просто так спросила про что-то более ценное, пойми, — шумно сглатывает. Я хмурюсь, улавливая направление ее мыслей.