Инструкция к любви (не) предъявляется

— Лерок, дорогая, — взмолилась она, а мне еще сильнее становилось не по себе, потому как я расстраивала свою беременную подругу. Угрызения совести, как никак. И я чувствовала себя виноватой перед ними. Шацкий не простит мне такой шумихи. Компания настроена серьезно, и подобных разборок здесь в помине не было. Теперь я точно лишусь своей работы из-за подонка, который уже дважды ломает мне мою жизнь.

— Василиса, прошу тебя, уходите из кабинета, я позже объяснюсь, правда, — слова едва слышны, но тишина, что царила изнутри, подсказала мне, – все затаили дыхания, как только расслышали мой голос и просьбу.

— Ты ни в чем не виновата, — продолжала она, стоя под дверью, а я задумалась, что сейчас чувствовал Тимофей, столкнувшись лицом к лицу с еще одним ухажером, но только из моего прошлого. А Прекрасная, она ведь тоже всей правды обо мне не знает, потому как эту часть своей жизни я скрыла даже от неё, рассказав лишь поверхностно об отношениях с Антоном. Затем тяжелые шаги приблизились к двери, и встав возле, заговорил сам Тимофей, едва сдерживая свой невысказанный порыв вышибить дверь, и обнять меня. Мне действительно сейчас не хватает его объятий, которыми он награждает каждую ночь после страстного занятия любовью, и вспоминая все свои ощущения, что испытываю рядом с ним, осознаю, как сильно я люблю его.

— Милая, — постучав пару раз и прочистив горло, он зовет меня, и его легкое слово, обращенное ко мне, согревает душу. Я даже слегка улыбнулась, и временная тошнота отошла на второй план. — Лера, открой, всё позади. Мы не дадим тебя в обиду. Любимая, — он с хрипотцой вновь позвал меня, а в крови разлилось согревающее ощущение взаимного притяжения к Котову. — Я должен знать, что этот мерзавец не причинил тебе боли, прошу, Верная, — он обрывается на полуслове. Повисла неловкая тишина, заполняющая пространство напряжением. В этот момент я прислушалась к его учащенному дыханию, и показалось, будто Тимофею самому плохо в данную секунду. Перепугавшись, я встала на ноги, почувствовав, что от долгого сидения они теперь будто ватные. Легкое головокружение снова сбивает с мысли, и меня вновь выворачивает. Краем уха слышу, как за дверью Тимофей прислушивается, что у меня происходит, а тем временем Василиса и Артем практически ссорятся, разговаривая на повышенных тонах. В ушах стоит звонкий шум и перед глазами плывет пелена. Я до ужаса беспокоилась и боялась, что из-за меня ребята могут разругаться в пух и прах. Поэтому, взяв себя в руки, снова встала, закинув каскад волос за спину, кое-как ополоснула руки, лицо и шею. Стало намного легче. И теперь я была готова показаться своим лучшим друзьям и любимому человеку, который переживал за меня, не меньше других.

— Простите, — отперев дверь, я натыкаюсь на Тимофея, который отпрянул от косяка. Тут же схватил меня в крепкие объятия, и стал целовать. Словно так он мог стереть все воспоминания, что причиняли боль моей душе. Я тоже уткнулась в его грудь, прильнув к нему насколько было возможным.

— Лера, — раздался серьезный голос Артёма, и мне пришлось отстраниться от Тимофея, ведь я все еще нахожусь на рабочем месте. Затаив дыхание, ждала вердикта, от которого уже холодило кровь и мозг. Слегка побледнев, но чувствуя поддержку от Котова, я стояла, будто вкопанная в землю. И ждала. Василиса нервно поглаживала свой животик, то и дело смотрела на мужа, и скорее всего была не в восторге от его уже сложившегося решения. Шацкий глубоко вдохнул, затем сделал шаг вперед, как будто с силой собирался сказать то, что ранит меня до предела возможного. — Я противник конфликтов на рабочем месте, особенно, касающиеся любовных интриг, — он запнулся, поглядывая на Прекрасную. В этот момент она улыбнулась, будто пыталась смягчить ситуацию, хотя Артем так нежно ответил ей взаимностью, поглаживая ее животик. Мы, кажется, в этот момент все улыбнулись. — И я мог бы прямо сейчас уволить тебя к чертям, — продолжает, обратив на меня свой взор карих глаз. — Но, понимаю, что твоей вины тут нет, — ухмыляется, — можешь сказать спасибо тому белью, что ты напихала в Васькин чемодан – оно тебя спасло. — Шацкий рассмеялся, а следом за ним, краснея, хохотнула Васька. Котов рыкнул, переводя дыхание. Он, как и я, затаил дыхание, прекрасно понимая, что дружба дружбой, а рабочие отношение – это другая стезя наших жизней.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — широко улыбаясь, я поблагодарила своего начальника за понимание. Артём просто кивнул, затем приобнял свою жену, и они вышли из моего кабинета, оставив нас с Тимофеем наедине.

Котов снова обнял меня, и я была благодарна высшим силам, что они прислали его ко мне. Прильнув к нему, мне хотелось прямо здесь накинуться на любимого, и показать, как сильно я его люблю. Тим тоже не скрывал своих чувств ко мне, и, захватив мои губы в глубоком поцелуе, выражал ту самую скрытую любовь, о которой так редко говорил.