Инструкция к любви (не) предъявляется

— Знаю, — вырывается слово, которое я выкрикнула в полубессознательном состоянии. Мы занимались сексом так, как никогда прежде. Как настоящие любовники, стирая последние границы личного пространства. Я хотела большего. Я хотела вырвать свое сердце и вложить Котову в руки, чтобы оценил мой дар ему, и не смел так просто от него отказаться. Но разве я уже не отдала ему свою душу?

— Я буду трахать тебя так каждый раз, стоит только тебе усомниться в моих чувствах, — прерывистым голосом вторит слова, а звуки нашего соития усиливаются. Я скольжу по нему, потому как Тимофей настолько перевозбудился, что сейчас ему не помешал бы холодный душ. И мне тоже. Одна моя грудь, что вынута из чашечки, трется о мужскую грудь, покрытую мягкой порослью, создавая необычные ощущения щекотки, затем он снова хватается за нее, и наверняка на ней останется отпечаток его ладони с пальцами. И я до ужаса желаю этого, чтобы по утру вспоминать каждый его стон во мне.

Время для нас остановилось, даже земля прекратила вращения, ведь мы находимся в особенной невесомости, одаривая друг друга вершинами любви. Ощущениями нужности друг другу, потому что души давно слились в одну плоть, и теперь эти узы не так-то легко разорвать. Я снова запрокинула голову, отдаваясь чувственному порыву эмоций, охвативших меня до самых кончиков пальцев рук и ног. Низ живота ноет, спазмируется, но не от боли. Скорый оргазм накрывает волной, и я утопаю в стонах. Громких. Сладкий. Желанных.

— Тима! — выкрикиваю имя любимого. Как только оно сорвалось с моих губ, облаченное в сладкие стоны полученного оргазма, Тимофей последовал за мной, изливаясь и рыча от каждого толчка.

— Лера, — заглушает свой рык у меня в изгибе плеча и шеи. Целует, все еще содрогаясь во мне, и даря до каждой капли своего семени. А я принимаю. Мне нравится чувствовать его в себе, и еще некоторое время пахнуть только Котовым. Выйдя из меня, я так застонала от отчаяния, что, казалось, точно разрыдаюсь. Потому что реальность снова обухом дала по голове, напоминая о себе. Он выпустил меня из рук, и я плавно поставила ноги, одна за другой, хотя по-прежнему обнимала его, чтобы не упасть на пол от подкосившихся ног. Тима заглядывает мне в глаза, приподнимая за подбородок. — Сейчас мы выйдем отсюда, и поедем ко мне домой. Я хочу поговорить.

— Нет, — найдя в себе силы, обрываю его. Оттолкнув его от себя, я быстро начала приводить себя в порядок, хотя все еще ощущала небольшое головокружение. Сегодня день гребанных потрясений! Кому я перешла дорогу, черт возьми!?

— Да! — выкрикивает, затем снова прижимает меня к стене – глаза в глаза, и нет даже шанса на побег, и тут раздается писк автоответчика. Мы замерли, осознавая, где именно сейчас находимся. Он со всей силы ударяет о стену кулаком, спустив таким образом пар.

Котов держит крепко меня за руку, чтобы я не рванула, как только дверцы разойдутся в разные стороны. Мы оба выглядим, как обычная пара, только что придавшаяся плотским утехам. Даже если попытаемся скрыть улики – их невозможно будет не найти или не заметить. Тимофей нажимает на кнопку связи.

— Что у вас случилось? — механический голос задает вопрос.

— Всё в порядке, — тут же отвечает Котов, показывая мне, чтобы я молчала. Но сама ситуация настолько смехотворная, что я едва ли сдерживаюсь, прикрывая свободной ладонью рот. — Нечаянно облокотился спиной о панель, — отличное оправдание. Затем лифт пришел в движение, опуская нас на первый, заявленный ранее, этаж. Тимофей впился в мою руку, переплетая пальцы. Мы успели привести себя в порядок, хотя некоторый потрепанный вид все же навевает на мысли. Не говоря ни слова друг другу, вышли. Даже не смотрели, награждая взглядами, в которых сейчас преобладало волнение и удовлетворение одновременно. Легкий холодок прошелся по спине, когда мы все же пересекали пропускной турникет, затем встретились вплотную с Смирновым. Тот сдавал гостевую карточку, а, увидев нас с Тимой, на лице заиграли жевалки. Он проводил нас своим взглядом, посылая без слов угрозы, которые в основном были направлены в мою сторону. Я оступилась, но Котов вовремя меня подхватил, прижимая к себе.

— Прости, — отпрянула от него, но мужчина ловко схватил меня за запястье и повел к своей машине. Увидев ее у входа, где было запрещено оставлять авто, хмыкнула. Но Котов проигнорировал предупреждение о штрафе, просто смахнул с дворника листок и смял его. Затем вынул из кармана брюк брелок, открывая машину, в буквальном смысле запихнул меня на пассажирское кресло. Пристегнул ремень безопасности, не давая самой справиться с замком. Даже начала подбешивать такая напористость. — Да не убегу я! — ударила по рукам Котову, срываясь на крик. Он снова, не говоря ни слова, окинул меня своим вдруг поледеневшим черным взглядом, будто ударил хлыстом по лицу, напоминая, что я от него так легко не отделаюсь. И если он решил поговорить, то мы это сделаем. Твою мать!

Глава 20

Тимофей.