Читаем Инструкция к машине для пыток полностью

Мира в это время уже нашла на ноутбуке в одном из онлайн-кинотеатров анимационный фильм. Сняв пиджак и галстук, я закатал рукава и, удерживая в руках бокалы и бутылку, уселся рядом с Мирой на кровати, поставив напитки на прикроватную тумбочку. Мы взбили и подложили поудобнее подушки, вытянули ноги, расположил посреди них ноутбук и включили фильм, прижавшись друг к другу. Через несколько минут вино ввело нас в гармоничное состояния безмыслия и покоя – мы просто лежали, смотрели фильм и ничего более того не делали. Не отрывая взгляд от экрана, Мира пальцами поглаживала мой подбородок, покрывшийся мелкой щетиной, а я гладил её мягкое бедро. Тело любимой женщины всегда ощущается, как нечто совершенное, лишенное изъянов: оно идеальной упругости, оно превосходной текстуры и формы. Чем дальше продвигалась Навсикая, тем сильнее мы пьянели – моя кисть заходила во внутреннюю часть бедра, поднимаясь всё выше и становясь всё мягче, нежнее. Её пальцы сильнее сжимали мою челюсть и скулы, пока не начали впиваться короткими, но острыми ногтями в лицо. Мы никогда не обсуждали нашу сексуальную жизнь, никогда не придавали ей какого-либо значения свыше того, которое оно имеет. Это высший обоюдный символ любви – сама её квинтэссенция – мы оба это понимали и оба уважали это великое мгновение. Без каких-либо разговоров о сексе факт его присутствия в нашей жизни был неоспоримый. И он был хороший: регулярный, порой даже по несколько раз на дню, страстный, но нежный, выдерживающий тонкую грань между зверем и человеком – стремящийся к совершенству акт любви. Наши губы слились в одно целое, глаза закрылись, направляя кисти на ощупь, ведь мы знали каждый уголок наших тел. Осторожно расстегивались пуговицы рубашек и брюк, медленно сползала одежда и ниспадала на пол, сваливаясь с края кровати. Следом за ними упали и бардовые «французские» трусики с аккуратным, совсем не вычурным лифчиком. Навсикая отправилась на прикроватную тумбу, а наши губы уже плавно скользили по лицам и шеям, а кисти сжимали лица друг друга, словно мы встретились после тысячи лет разлуки. Щёлкнул выключатель лампы, позвавший в комнату сладкую темень. Мы нежно любили, жадно хватая каждый миг. Не было жестокости, да если мы любили друг друга страстно. Не было похоти, даже если мы старались принести удовольствие.

К чему я говорил об этих, пробегающих в моём сознании «тараканах тёмных мыслей», упоминая слабость и силу, тесно связанную с прошлым? Я знал много женщин. И многие были лучше в постели, чем Мира. Я смотрел порнографию, я предавался юношеским фантазиями, что давно канули, но чьи силуэты зависли в сознании. Как бы я ни старался, уколы видений и давних шалостей то и дело наносили удар по моему хрупкому идеалу. Я не хотел, чтобы именно она была часть этой грязной фантазии, но на самом своём глубинном уровне сознания я хотел одной лишь этой грязи – не имело значения, кто мне её принесёт. Мира была моим лучиком света, покоем и лесной тишью, свежим запахом земли после дождя. Ей не к лицу разврат, как Богу ни к лицу сожаление. Вся проблема была лишь во мне, и я не знал, какой огонь способен выжечь из меня эту дрянь. Тихое ноющее недовольство в бездне человеческого сердца.


Правило №Х…?

«Твоя душа тянется ко тьме, купаясь во свете. Твоя душа тянется ко свету, обитая во тьме. Вечный цикл непринятия. Вечная тяга к противоположному. Стальное правило подлости.»


Она совершенно не умела делать минет, часто не брилась в зоне бикини и порой ей не хватало страсти и инициативы, так что и я не мог делать всё, чего желал. Иногда она не гнулась, словно бы была бревном. Меня разрывало идиотское нелепое, полное неблагодарности чувство обиды на Миру, что она не соответствует моим скользким фантазиям. Это всегда происходило в моменте секса. После же я ненавидел себя с такой страшной силой, что молил Вселенную превратить меня в кусок фарша, размазанный по асфальту, вскрыть всю мою подноготную, выпотрошить кишки моей личности, вывалив из желудка кислую гниющую суть моего естества, дабы мир увидел эту грязь и отвратился от самой идеи моего существования. Я ждал кары, но как известно:


Правило №Х…?

«Того, чего ждёшь, не видать. Что просил и о чём сожалеешь – получишь.»


Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза