Инструмент

— Да, верю — после того как повидала твою пьесу. Ты так честно, так непредвзято рисуешь своих героев! У тебя, должно быть, нет никаких пристрастий. А если у человека нет пристрастий, он не может любить. Ведь любовь — это одно из пристрастий, самых сильных. Вернее, самое сильное. Любишь и в то же время ненавидишь, так что я прекрасно понимаю, почему ты не способен любить. Но я, к счастью, полна пристрастий и поэтому могу любить тебя и люблю. Я все думаю, может, нам пожениться? Что я еще делала в Нью-Йорке? Побывала у разных адвокатов. Мой дражайший Данем хочет, чтобы я поехала в Рено. У него новая девочка, на которой он — представь себе! — хочет жениться, и из-за денег и прочего теперь задержки не будет. Мой адвокат думает, что эта цыпочка, наверно, забеременела и они хотят оставить ребенка, так что вопрос времени очень важен, хотя какое это имеет значение в нашем кругу, не понимаю. И вот мне надо сделать тебе еще одно сообщение, а я даже маме ничего не говорила. Через две недели я уезжаю в Рено.

— Много у тебя сегодня новостей, — сказал он.

— Меня просто распирает, правда? — сказала она. — А когда я говорила с адвокатом, мне знаешь что пришло в голову? Почему бы тебе не поехать со мной в Рено?

— Да особых причин нет, только мне не очень хочется уезжать отсюда.

— Ты же знаешь, я пробуду там шесть недель, — сказала она. — А мы с тобой и шести недель не знакомы. Я боюсь, мало ли что может случиться за эти шесть недель.

— Но выйти за меня замуж не боишься.

— Я как раз думала, заговоришь ты об этом или постараешься замять, — сказала она. — Да, у нас с тобой так все наладилось, что выйти за тебя замуж я не боюсь. Но говорят, шесть недель в Рено покажутся нескончаемыми. А работать там ты не смог бы?

— Я могу работать где угодно, но здесь у меня так хорошо все идет, что не хочется прерывать. Сдругой стороны, если ты уедешь, работа сама собой прервется. Тебе непременно надо уезжать через две недели?

— Да. Мой муженек человек нетерпеливый, и, увы, не только в этом вопросе.

— А почему он сам не поедет в Рено?

— Так не принято. Всегда ездят жены. И кроме того, он может сказать, что его держит работа, и будет прав, а мне делать нечего. Я уеду, а ты останешься здесь. Как-то у нас с тобой все сложится? — сказала она. — Эта мысль не дает мне покоя, я ревную. До того как я посмотрела твою пьесу, я бы не ревновала, во всяком случае, не так сильно. Но теперь счет будет вестись с того самого дня, как я ее видела.

— Ты, конечно, имеешь в виду секс. А если мне приехать туда через три недели, мы побудем с тобой наедине дня два-три, а потом я вернусь?

— Я гораздо дольше без этого обходилась. Здесь жила совсем невинно, здесь всегда так. Но про тебя — не знаю. Недели через две ты, пожалуй, сойдешься с кем попало. Правда, вряд ли с Анной Фелпс.

— Напрасно ты в этом уверена.

— Я ни в чем не уверена. Если уж на то пошло, так мне не хочется оставлять тебя на шесть недель вдвоем с мамой. Между вами что-то происходит, больше с маминой стороны, чем с твоей, но фигура у нее до сих пор прекрасная. Я бы, может, и не возражала, чтобы, так сказать, удержать тебя в нашей семье.

— Фигура у нее действительно очень хорошая.

— Мне не нравится тон, каким это сказано. Нет, от мамы держись подальше. У нее есть что терять. Они с Сеймуром чересчур уж вежливы друг с другом, а это значит, что супружеская жизнь у них сейчас разладилась. А она влюбчивая. Она влюбчивая! Ох, я не знаю, что делать. Пожалуй, правда, приезжай в Рено через три недели. Ты раньше обходился без этого так долго?

— С тех пор как женился, нет.

— Ты приехал в Ист-Хэммонд, наверно, вконец истрепавшись. Я с особенным интересом разглядывала Зену Голлом. Вряд ли такая способна ждать три недели. И по-моему, она и не дожидалась.

— А зачем ей ждать?

— Она и этот герой-любовник, Обри Скотт…

— Скотт Обри.

— Не важно. Третьего дня, когда я смотрела твою пьесу, клянусь тебе, у них все было налажено, хотя, может, я и ошибаюсь.

— А может, и не ошибаешься, — сказал Янк.

— И тебе все равно?

— Да. Поверить в это трудно, но если ты не поверишь, тебе будет еще труднее.

— Почему?

— Если ты не веришь, что Зена мне безразлична, значит, ты не понимаешь меня. А если ты не понимаешь меня, тогда тебе будет плохо: ждать чего-то большего от наших отношений не надо. Не жди слишком многого, Шейла. Я, по-видимому, очень странный человек. Вроде тех феноменов, у кого, скажем, зубы растут в три ряда или что-нибудь в этом роде. Чего-то во мне не хватает, чего-то слишком много. Я не знаю, что именно меня влечет к одним женщинам, что отталкивает в других. Ты говоришь, что не любишь Микки-Мауса. Я тоже не все люблю, что полагается. Привлекательных женщин для меня больше, чем отталкивающих, и все-таки я часто прохожу мимо безусловно хорошеньких, с прекрасными формами. Эта девица на почте — Хелен Макдауэлл. Красотка и готова на все, а мне она не интересна. Я бы гораздо охотнее завел роман с твоей матерью, хотя она по меньшей мере в два раза старше.

— Все, что ты говоришь, и ко мне относится. Я тоже не всегда реагирую на испытанные стимулы.