Инструментарий человечества

Сам Лавдак получил аудиенцию совета Лордов Провидения. Бедняга лепетал, что он служил на золотом корабле, но при этом ему никак не удавалось вспомнить, что же он там делал. Он ничего не знал о несчастном хронопате, ничего не помнил о своем крохотном «подвижном средстве». По лицу его текли слезы, когда Лорды Провидения наградили его высочайшими орденами и выплатили невероятную сумму струном.

Они сказали:

– Ты хорошо послужил и теперь отправляешься в почетную отставку. Благословение и благодарность человечества пребудут с тобой навечно…

Лавдак вернулся в свое поместье, исполненный удивления, что заслуги его оказались столь велики. И оставшиеся столетия своей жизни недоумевал, каким образом можно стать героем, не имея при этом понятия о своих величайших свершениях.

IX

На отдаленной планете выпустили наконец из заточения остатки команды с крейсера Раумсонга, тех, кто остался жив. Специальным приказом с Земли в память их внесли чудовищную сумятицу, чтобы они не смогли раскрыть тайну своего поражения. Какой-то настойчивый репортер долго расспрашивал старого солдата. Но и спустя несколько часов обильных возлияний ответ оставался все тем же:

– Золотой был корабль, о золотой! Золотой был корабль… о!

Мертвая госпожа Города глупцов

I

Конец вам уже известен – величественная драма лорда Жестокость, седьмого в своем роду, и колоссальный заговор, устроенный девушкой-кошкой К’мелл. Но вы не знаете начала, того, как первый лорд Жестокость получил свое имя – в честь ужаса и вдохновения, которые его мать, госпожа Гороке, испытала благодаря знаменитой подлинной драме девушки-собаки С’джоан. Иногда эту историю также называют делом «безымянной ведьмы», что само по себе абсурдно, поскольку имя у нее имелось. Это было имя «Элейн», древнее и запретное.

Элейн была ошибкой. Ее рождение, жизнь и карьера – сплошная ошибка. Рубин ошибся. Как такое могло случиться?

Вернитесь в Ан-фанг, на Мирную площадь Ан-фанга, в Исходное место Ан-фанга, где берут начало все вещи. Она была яркой. Красная площадь, мертвая, пустая площадь под желтым солнцем.

Это была Изначальная Земля, сама Родина человечества, где Землепорт пробивается сквозь ураганные облака выше гор.

Ан-фанг располагался возле города, единственного живого города с доатомным названием. Он носил милое, бессмысленное название Мийя-Мифла; здесь линии древних дорог, которых тысячелетиями не касались колеса, вечно тянулись вдоль теплых, светлых, чистых пляжей Старого юго-востока.

Штаб-квартира «Человеческого программирования» располагалась в Ан-фанге, и там произошел сбой.

Рубин дрогнул. Две турмалиновых сети не смогли скорректировать лазерный луч. Алмаз зарегистрировал ошибку. Ошибка и поправка поступили в центральный компьютер.

Ошибка установила в общем реестре рождений Фомаль– гаута III профессию «терапевта-любителя, женского пола, с врожденной способностью корректировать человеческую физиологию посредством местных ресурсов». На некоторых первых кораблях таких людей называли ведьмами, поскольку они исцеляли необъяснимым образом. В группах первых переселенцев подобные терапевты-любители были незаменимы; в сложившихся пост-Рисманских сообществах они стали серьезной помехой. Благодаря хорошим условиям жизни болезни исчезли, несчастные случаи происходили крайне редко, и медицинская работа превратилась в теорию без практики.

Кому нужна ведьма, даже хорошая, когда есть больница на тысячу коек, с рвущимся в бой персоналом… однако лишь семь из этих коек заняты настоящими людьми? (Остальные койки занимали человекоподобные роботы, на которых медики могли тренироваться, дабы не впасть в уныние. Само собой, они могли лечить недолюдей – животных в человеческом обличье, которые выполняли тяжелую и утомительную работу, пережиток почти идеальной экономики, – но животные, даже недолюди, не имели права посещать человеческие больницы. Заботу о больных недолюдях брал на себя Инструментарий – отправляя их на бойню. Было проще вывести новых недолюдей, чем лечить старых. Более того, нежный, заботливый больничный уход мог заронить в них всякие мысли. Например, мысль о том, что они люди. С общепринятой точки зрения это было нехорошо. И потому человеческие больницы пустовали, а недолюдей, которые четыре раза чихнули или которых один раз вырвало, забирали, и больше они никогда не болели. На свободных койках лежали пациенты-роботы, проживавшие бесконечные циклы людских травм и заболеваний.) Для потомственных, обученных ведьм не осталось работы.

Однако рубин вздрогнул; в программе действительно произошел сбой, и для Фомальгаута III был выписан родовой номер на «терапевта-любителя общего профиля, женского пола, для непосредственного использования».

Намного позже, когда завершились все перипетии этой истории, было проведено расследование происхождения Элейн. Когда лазер дрогнул, в машину одновременно попали исходный заказ и поправка. Машина засекла противоречие и передала обе заявки контролеру, настоящему человеку, который занимался этой работой семь лет.