Инструментарий человечества

– Хотите сказать, все эти люди пойдут с нами? – Элейн посмотрела на ряды недолюдей, которые начали выстраиваться по коридору в две колонны. То тут, то там колонны вспучивались – это матери вели детей за руку или несли на руках. Кое-где над собравшимися возвышались недолюди-гиганты.

Они были ничем, подумала Элейн, и я тоже была ничем. Теперь все мы собираемся сделать что-то, даже если из-за этого наша жизнь закончится. Не «если», а «хотя». Но это того стоит, если Джоан сможет изменить миры, хотя бы чуть-чуть, хотя бы для других людей.

Джоан заговорила. Ее голос вырос вместе с телом, но остался прежним милым голоском, какой был у девочки-собаки шестнадцать часов (Больше похоже на шестнадцать лет, подумала Элейн) назад, когда они впервые встретились у двери в туннель Энглока.

– Любовь – это не что-то особенное, предназначенное только для людей, – сказала Джоан. – Любовь не знает гордости. У любви нет имени. Любовь предназначена для жизни, а жизнь у нас есть. Мы не сможем победить, сражаясь. Людей больше нас, у них больше оружия, они лучше бегают и дерутся. Но люди нас не создавали. Нас создало то же, что создало их. Вам всем это известно, однако станем ли мы называть имя?

Нет и никогда, прошелестела толпа.

– Вы ждали меня. Я тоже ждала. Быть может, пришло время умереть, но мы умрем так, как люди умирали в самом начале, прежде чем их мир стал простым и жестоким. Они живут в оцепенении и умирают во сне. Это скверный сон, и, проснувшись, они поймут, что мы тоже люди. Вы со мной? – Да, прошелестели они. – Вы любите меня? – Снова утвердительный шепот. – Не пора ли нам выйти наружу, на дневной свет? – Крики согласия.

Джоан повернулась к госпоже Панк Ашаш.

– Все как ты желала и приказывала?

– Да, – ответила милая мертвая женщина в теле робота. – Сперва Джоан, чтобы вести вас. Перед ней – Элейн, чтобы отгонять роботов и обычных недолюдей. Встретив настоящих людей, вы их полюбите. Вот и все. Вы их полюбите. Если они вас убьют, вы будете их любить. Джоан покажет вам как. На меня больше не обращайте внимания. Готовы?

Джоан подняла правую руку и что-то сказала самой себе. Люди склонили перед ней головы – лица, и морды, и рыла всех размеров и мастей. В задних рядах пискляво мяукнул какой-то младенец.

Прежде чем возглавить процессию, Джоан повернулась к людям и спросила:

– Кроули, где ты?

– Здесь, в середине, – донесся из дальних рядов чистый, спокойный голос.

– Ты любишь меня, Кроули?

– Нет, С’джоан. Маленькой собачкой ты мне больше нравилась. Но это и мои люди, не только твои. Я смелая. Я могу идти. Со мной не будет проблем.

– Кроули, – сказала Джоан, – ты полюбишь людей, если мы их встретим?

Все головы повернулись к прекрасной девушке-бизону. Элейн едва различала ее в глубине мрачного коридора. Лицо Кроули мертвенно побелело от эмоций. Ярости или страха – Элейн не знала.

Наконец Кроули ответила:

– Нет, я не полюблю людей. И не полюблю тебя. У меня есть гордость.

Очень мягко, подобно самой смерти у безмолвной постели, Джоан произнесла:

– Ты можешь остаться, Кроули. Можешь остаться здесь. Шанс невеликий – но все же шанс.

Кроули посмотрела на нее.

– Чтоб ты провалилась, женщина-собака, ты и гнилая человечишка, что стоит с тобой рядом.

Элейн поднялась на цыпочки, чтобы увидеть происходящее. Внезапно лицо Кроули исчезло, скрылось внизу.

Женщина-змея протолкалась вперед, встала недалеко от Джоан, где другие могли ее видеть, и пропела чистым, словно металл, голосом:

– Пойте «бедная, бедная Кроули», милые люди. Пойте «я люблю Кроули», милые люди. Она мертва. Я только что убила ее, чтобы мы все преисполнились любви. Я тоже люблю тебя, – сказала з-женщина, чьи рептилоидные черты не выдавали ни любви, ни ненависти.

Джоан произнесла, очевидно, с подачи госпожи Панк Ашаш:

– Мы действительно любим Кроули, милые люди. Подумайте о ней – и двинемся в путь.

Мой-милый-Чарли легонько подтолкнул Элейн.

– Ты ведешь.

Словно во сне, ошеломленная Элейн повела их.

Она испытала тепло, счастье и отвагу, когда прошла рядом со странной Джоан, такой высокой и такой знакомой. Джоан широко ей улыбнулась и прошептала:

– Скажи, что у меня хорошо получается, женщина-человек. Я собака, а собаки миллионы лет жили ради людской по– хвалы.

– Ты права, Джоан, ты совершенно права! Я с тобой. Идем? – откликнулась Элейн.

Джоан кивнула, в ее глазах стояли слезы.

Элейн пошла вперед.

Джоан и госпожа Панк Ашаш последовали за ней, собака и покойница во главе процессии.

Остальные недолюди потянулись за ними двумя колоннами.

Когда они открыли тайную дверь, солнечный свет хлынул в коридор. Элейн почти чувствовала, как затхлый, зловонный воздух изливается наружу вместе с ними. В последний раз оглянувшись, она увидела одинокое тело Кроули на полу.

Элейн направилась к ступеням и начала подниматься.