Инструментарий человечества

– Я загрузил компьютеры работой, – ответил лорд Жестокость. – Они ищут все налоговые штрафы, что мы когда-либо накладывали на кого-либо. Мы на несколько мегакредитов впереди.

– Ты же не собираешься его уничтожить? – спросил Крудельта.

– Вовсе нет, господин и старейшина! – воскликнул лорд Жестокость. – Я добрый человек.

Старик одарил его вульгарной, грязной ухмылкой.

– Я повидал твою доброту, Жестокость, и предпочел бы войну с тысячей миров дружбе с тобой! Ты хитер, коварен и опасен!

Жестокость, весьма польщенный, чопорно ответил:

– Вы крайне несправедливы к честному чиновнику, господин и старейшина.

Мужчины обменялись улыбками: они слишком хорошо друг друга знали.

В десяти километрах под поверхностью Земли

О’телекели сошел с кафедры, на которой молился.

Его дочь следила за ним, неподвижно застыв в дверях.

«Что случилось, дочь моя?» – проговрил он.

«Я заглянула к нему в разум, отец, заглянула всего на миг, когда он покидал Хозяина кошек. Он богатый юноша со звезд, он милый, он купил Землю – но это не тот человек, что был Обещан».

«Ты ждала слишком многого, О’ламелани», – сказал ее отец.

«Я ждала надежду, – ответила она. – Разве надежда – преступление для нас, недолюдей? То, что предвидела Джоан, то, что обещал копт, – где оно, отец? Неужели мы никогда не узрим дневного света и не познаем свободы?»

«Истинные люди тоже несвободны, – проговрил О’телекели. – Им тоже ведомы скорбь, страх, рождение, старость, любовь, смерть, страдания и средства собственного уничтожения. Свобода – это не вещь, которую подарит нам чудесный человек со звезд. Свобода – это то, что делаешь ты, моя дорогая, и то, что делаю я. Смерть – очень личное дело, дочь моя, а жизнь, если задуматься, – дело почти столь же личное».

«Я знаю, отец, – сказала она. – Знаю, знаю, знаю. Но он не знает».