Инсценированный разрыв (ЛП)

Анджела заказывает кусок пепперони. Стив кладет ее в коробку, Хаксли в это время стоит за кассой. Анджеле хочется как можно скорее уйти, и я ее не виню. Мне жаль, что я вовлекла в это бедняжку, но ведь я не разрушаю ее жизнь. Что если они снова будут общаться? Друзей много не бывает.

Диана замечает, что я прекратила комментировать происходящее.

– Что случилось?

– Ничего, – говорю со вздохом. – Хаксли опять села за свой стол. Анджела получила свою пиццу. Конец.

Анджела неловко прощается со Стивом и Хаксли. Я прекращаю слежку. Думаю, план в моей голове выглядел куда лучше.

– Прости, Би. – Диана опять включает радио и за десять секунд успевает переключить три канала. Она наверно специалист в «Угадай Мелодию».

Я знала, что мой план не без изъянов. И теперь мне страшно завтра идти на тренировки в СТА, ведь у меня нет никаких зацепок. Еще раз проигрываю в голове сцену в пиццерии и почти выпрыгиваю из сиденья, когда до меня доходит одна деталь. И как только я ее упустила?

– Она заказала кусок пепперони, – говорю Диане.

– Может быть, она ей нравится.

– Это правда, но Стив всегда отдавал ей свое пепперони.

– Интересно.

Но недостаточно – знаю, именно это она и хотела сказать. Я откидываюсь на сиденье. Диана берет бинокль, чтобы составить свое мнение. Она всматривается в окна пиццерии, и ее лицо озаряет улыбка.

– Что?

Диана вручает мне бинокль. Я поднимаю его обеими руками. Она хихикает и качает головой.

– Что? – спрашиваю я. Увеличиваю фокус. Хаксли делает домашнюю работу, Стив протирает столы. Кажется, вечер заканчивается невесело.

– Посмотри на Стива.

Он поворачивает за угол, чтобы протереть пару столов, и именно тогда я замечаю.

Стив есть корочку с пиццы Анджелы.

15

Следующие две недели моя жизнь состояла из школы, сна и СТА. Боль в мышцах после тренировок обычно исчезала к следующему утру, кроме пятниц, тогда чувствовала себя так, будто пробежала марафон. Я была настолько занятой, что едва уделяла внимание домашней работе и Вал.

У Хаксли стало меньше претензий ко мне, и она больше не пытается быть мерзкой. Думаю, она просто хочет, чтобы танец стал произведением искусства, так что не разменивается по пустякам. Я очень много работаю над тем, чтобы у меня все получалось, даже встаю на час раньше для тренировки в своей комнате. Чувствую, выходит все лучше и лучше. Теперь я танцую уверенно, а не просто пытаюсь попадать в такт движениям. Когда начинает звучать музыка, мое тело двигается на автопилоте. Забытые навыки со времен Фрэнсис Глори постепенно пробуждаются вновь. Наконец Хаксли признает, что я добилась успехов.

– Кажется, твоя голова и ноги сегодня работают вместе.

Я заливаюсь краской и ничего не могу с этим поделать.

Хаксли заканчивает тренировку пораньше, чтобы вручить костюмы. Она стоит рядом с открытой коробкой, промокая виски полотенцем. Даже после двух часов усиленного потения, волосы Хаксли лежат так, словно она только что покинула салон красоты. Я же выгляжу, как из джунглей. Девчонки, как обычно, собираются в группки на открытой трибуне.

– У нее были дьявольские рога и надпись: «Я сука», – шепчет Элли Цвик Керри Андерсон.

– Вау. Ну же, давай, Стив, признайся уже в своих настоящих чувствах, – отвечает Керри. Я подслушала, что по школе гуляют несколько вариаций подобного разговора. Мне нравится наблюдать за тем, как моя работа вызывает такую реакцию.

Хаксли держит в руках костюм: комбинезон для стриптизерши с гармонирующими с ним пушистыми наушниками.

– Красивые, правда? – говорит Хаксли, и все кивают. Ни у кого не возникнет проблем втиснуться в них. – Я еще купила наушники, потому что керлинг связан со льдом, следовательно, и с холодом.

Она раздает костюмы девушкам, и некоторые из них сразу же прикладывают их к груди. Если бы у меня было такое же подтянутое тело с изгибами в нужных местах, я тоже была бы возбуждена.

– В этом году костюмы стоят десять долларов, – говорит она. Эта фраза вызывает радостные возгласы и аплодисменты. – Я знаю. Мы с папой нашли отличное предложение в интернете.

– Да неужели, – шепчет Элли Керри. – Сомневаюсь, что ее папа охотился за уцененными товарами.

В этом я соглашусь с Элли. Отец Хаксли работает на Уолл-Стрит и ему очень хорошо платят. Не знаю, что он делает, но она как-то показывала мне фотографии, сделанные из его офиса с видом на Статую Свободы. Им не нужны скидки. Скорее всего, они заплатили полную цену за эти костюмы и обманули школьный совет. Для команды Хаксли только все самое лучшее.

Хаксли закрывает пустую коробку.

– Эти костюмы очень... компактные, поэтому я бы порекомендовала использовать сэкономленные деньги, чтобы продепилировать открытые места.

– А можно побрить? – спрашивает девушка рядом со мной.

– Щетина – для парней.