Инсула

В одной из спален, предназначенных для прислуги, тихо играла звуковоспроизводящая система. В постели нежились охранник и дворецкий. Охранник закурил и протянул дворецкому зажженную сигарету.

В противоположном конце квартиры в одной из ванных комнат другой охранник слил бачок и сунул руки под кран.

Стоя перед открытым ящиком, Зара листала документы.

Вытерев руки полотенцем, охранник оправил пиджак и вышел из ванной.

Зара вложила документы обратно в ящик, закрыла его, открыла следующий.

Охранник пересек гостиную по диагонали – и вдруг заметил, что дверь в потайную комнату приоткрыта.

Зара листала документы. Охранник встал в дверном проеме и спросил:

– Какого хуя ты тут делаешь?

Зара запаниковала, но тут же овладела собой. Выставив вперед руку, сказала:

– Ни с места. ФСБ.

– А?

– Я из ФСБ.

– Мне до пизды дверцы, откуда ты, – заверил ее охранник. – Тебе нечего делать в этой комнате, и вообще в квартире. Ты как сюда пролезла, сука? С консьержем поеблась, что ли? Сверну я ему шею, этому гаду.

– Успокойся, – сказала Зара спокойным тоном. – Слушай внимательно. Я здесь в качестве наблюдателя. Вот, посмотри, у меня бляха.

Она попыталась засунуть руку в карман узких джинсов. Охранник вынул пистолет.

– Руки не прячь. Не двигай руками…

Раздался приглушенный щелчок – выстрелили из пистолета с глушителем. Охранник упал на колени и завалился набок. Зара достала наконец бляху и показала ее человеку в черном, материализовавшемуся в дверном проеме, глядя на него широко распахнутыми от ужаса глазами.

Держа поднятые руки на уровне груди, ладонями вперед, Зара вышла из потайной комнаты в грозовые сумерки гостиной. Человек в черном возник за ее спиной, плавно поднял пистолет, и выстрелил Заре в затылок. Она упала лицом вниз и больше не двигалась.

Человек в черном наклонился, подобрал оброненную Зарой бляху, и спрятал ее в карман.

В спальне для прислуги играла музыка – нет, не техно; русский хип-хоп. Нагловатый тенор выводил с увлечением:

А он, прикинь, подошел, пых-пых,
Мол я телок люблю привлека-тель-ных,
Чтобы сиськи торчали, а жопа – ух,
Приведи мне одну, а если сможешь – двух,
Я ведь, сука, падла, не пидор, не чмо,
Я конкретный пацан, я кончал МГИМО,
А я ему – с кем, бля, говоришь, мудак,
Я, сука, главный сутенер, а не лишь бы как.

Йо, йо, иллюминаты – отстой!

Йо, йо, иллюминаты – отстой!

Охранник приподнялся на постели, погладил дворецкого по плечу, и сказал:

– Я наверно схожу поссать, да?

Он вошел в прилегающую к спальне ванную комнату и запер за собою дверь – по привычке. Дворецкий перевернулся на живот.

Дверь, соединявшая спальню с гостиной, открылась. Человек в черном вошел, крадучись. Неслышно приблизившись, он прижал голову дворецкого к постели.

– Нельзя ли понежнее в этот раз? – спросил дворецкий недовольным тоном.

Человек в черном вдавил голову Дворецкого в простыни, чтобы тот не закричал, и всадил ему в спину охотничий нож. Подождав пока дворецкий перестанет дергаться, человек в черном быстро и бесшумно удалился.

Охранник помыл руки и вышел из ванной в спальню. Увидев на кровати окровавленный труп, он сказал:

– Ох ты, блядь…

И стал спешно надевать брюки. И рубашку. Схватив со стола пистолет, он дослал патрон в ствол и выбежал в гостиную.

Взгляду его предстали трупы – его партнера и Зары. Поводя пистолетом из стороны в сторону, он пошел к трупам, присел возле партнера, потрогал ему пульс. Выпрямился, вытащил телефон. Посмотрел на дисплей, спрятал телефон обратно в карман.

Он понятия не имел, что ему теперь делать.

Глава двадцатая. Метания

За стойкой в «Катькином Бюсте» Цицерон пил скотч, а Мими белое вино. Рассудительным тоном, который совершенно не сочетался с ее образом, Мими сказала:

– Все равно не понимаю, зачем им нужно покупать ваши квартиры.

– Разбой, – объяснил Цицерон. – Вежливый, мягкий, сверху присыпанный великосветскими блестками, но все равно разбой. После объединения … э … Тебе действительно интересно?

Вбежал запыхавшийся консьерж Василий.

– Господин Оганесян! Господин Оганесян!

– Успокойся, Василий, – одернул его Цицерон. – Возьми себя в руки, а то странно как-то. В чем дело? Говори, только спокойно.

– Мне позвонил один из охранников господина Кипиани. Он не может найти господина Кипиани. Он говорит, что случилось что-то ужасное в квартире. И хочет, чтобы я к нему туда поднялся.

Притворяясь озадаченным, Цицерон спросил:

– И что ж тебе от меня нужно? Благословение?

Колеблясь, переступая с ноги на ногу перед Цицероном, Василий сказал:

– Честно говоря, я слегка … в общем … боюсь я что-то.

Цицерон поднялся и предложил Мими опереться на его руку. Ей это понравилось. Она встала и выпрямила спину, и они чинно проследовали к двери, сопровождаемые суетящимся Василием.