Инсургент

— Это Трис Приор, ее брат Калеб и их подруга Сьюзен Блэк.

— Приор, — говорит она. — Я знаю несколько Приоров, но никого из них не зовут Трис. Однако, Беатрис…

— Ну, а я знаю нескольких Итанов, однако никого с именем Эвелина, — отвечаю я.

— Я предпочитаю Эвелину Джонсон. Особенно среди Отреченных.

— А я предпочитаю Трис, — отвечаю я. — И мы не Отреченные. По крайней мере, не все из нас.

Эвелин смотрит на Тобиаса.

— Интересных друзей ты себе завел.

— Это подсчеты населения? — говорит Калеб за моей спиной. Он продвигается вперед с открытым ртом. — Что? Безопасное место Афракционеров? — Он указывает на первую строчку схемы, где написано "7………. Сер. зд.", — Это место на карте? Это безопасное место, как это, верно?

— Слишком много вопросов, — говорит Эвелин, изгибая бровь. Узнаю это выражение лица. Оно принадлежит Тобиасу, как и нелюбовь к вопросам. — В целях безопасности я не буду на них отвечать. И вообще, пора на обед.

Она указывает на дверь. Сьюзен и Калеб идут вперед, я за ними, а Тобиас с матерью выходят последними. Мы снова проделываем путь через лабиринт машин.

— Я не глупа, — произносит она тихим голосом. — И знаю, что вы не хотите иметь со мной ничего общего, хоть мне и не ясно, почему.

Тобиас фыркает.

— Но, — продолжает она. — Позже я повторю свое предложение. Нам может пригодиться ваша помощь, и я знаю, что мы все равно относимся к одной фракции.

— Эвелина, — говорит Тобиас. — Я выбрал Бесстрашие.

— Выбор может быть сделан еще раз.

— Что заставляет тебя думать, будто я заинтересован и дальше находиться рядом с тобой? — спрашивает он. Я слышу, что он останавливается, и сама сбавляю шаг достаточно, чтобы услышать ее ответ.

— Потому что я твоя мать, — отвечает она, и ее голос на этих словах будто надламывается, обнажая нехарактерную уязвимость. — Потому что ты мой сын.

— Ты даже значения этих слов не знаешь, — отвечает он. — У тебя даже смутного представления нет о том, что ты со мной сделала, — он, кажется, не дышит. — Я не хочу вступать в твою мелкую банду Афракционеров. Я хочу убраться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

— Моя мелкая банда в два раза превосходит числом Бесстрашных, — говорит Эвелина. — Тебе не мешало бы отнестись к этому серьезно. Наши действия могут повлиять на судьбу города.

Говоря это, она обгоняет нас. Ее слова эхом отражаются у меня в голове: в два раза превосходит числом Бесстрашных. Когда их столько развелось?

Тобиас смотрит на меня, опустив брови.

— Как давно ты узнал? — спрашиваю я.

— Примерно год назад, — он сползает по стене и закрывает глаза. — Она послала мне закодированное сообщение с предложением встретиться. Я согласился из любопытства и увидел ее. Живую. Как ты, возможно, догадалась, это не стало счастливым воссоединением.

— Почему она ушла из Отречения?

— У нее была причина, — качает он головой. — И неудивительно, ведь мой отец… скажем так, Маркус обращался с ней не лучше, чем со мной.

— Это то… из-за чего ты злишься на нее? Из-за того, что она предала Маркуса?

— Нет, — отвечает он слишком жестко, его глаза открыты. — Я не из-за этого злюсь.

Я подхожу к нему, будто приближаюсь к дикому животному, медленными шагами по цементному полу.

— Тогда почему?

— Я понимаю, почему она бросила отца, — говорит он. — Но почему она не взяла меня с собой?

Я поджимаю губы.

— О. Она оставила тебя с ним.

Она оставила его один на один с его наихудшим кошмаром. Не удивительно, что он ненавидит ее.

— Да, — он поднимается с пола. — Оставила.

Мои пальцы неловко находят его, и наши руки сплетаются. Я знаю, что на сегодня хватит расспросов, и позволяю тишине завладеть нами до тех пор, пока он сам ее не нарушит.

— По-моему, — говорит он. — Лучше дружба с Афракционерами, чем вражда.

— Возможно, но чего нам будет стоить эта дружба? — спрашиваю я.

Он качает головой:

— Не знаю. Но у нас нет выбора.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Перевод: Маренич Екатерина, Ника Аккалаева, Валентина Суглобова, Мартин Анна, Воробьева Галина

Редактура: Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль, Юлия Митрофанова

Один из Афракционеров разжег костер, чтобы мы могли разогреть пищу. Те, кто хочет есть, сидят в кругу вокруг большой металлической миски, в которой горит огонь. Сначала нагреваем банки, затем раздаем ложки и вилки и передаем банки по кругу так, чтобы каждый смог попробовать содержимое каждой. Когда я погружаю свою ложку в банку с супом, то стараюсь не думать о том, что таким образом можно подхватить множество болезней. Эдвард усаживается на землю рядом со мной и берет банку супа из моих рук.

— Итак, все вы из Отречения? — он запихивает лапшу и кусок моркови себе в рот и передает банку женщине слева.

— Были, — отвечаю я. — Но Тобиас и я перевелись, и… — неожиданно я понимаю, что не стоит никому говорить о том, что Калеб и Сьюзан присоединились к Эрудитам. — Калеб и Сьюзан все еще Отреченные.

— А, твой брат. Калеб, — говорит он. — Ты бросила свою семью, чтобы стать Бесстрашной?