Инсургент

— Во-первых, не используй это имя, как оружие, — говорит он, указывая на меня. — Во-вторых, я не планировал присоединяться к Афракционерам, я просто думал об этом. Если бы я принял решение, тогда было бы, о чем говорить. И, в-третьих, если бы ты действительно собиралась рассказать мне об Уилле — это совсем другое дело, но ты, очевидно, даже не планировала.

— Я рассказала тебе о Уилле! — напоминаю я. — Это была не сыворотка правды, это была я. Рассказать об этом было моим собственным желанием.

— О чем ты говоришь?

— Я знала, что нахожусь под действием сыворотки. Я могла солгать, скрыть от тебя. Но я этого не сделала, потому что решила, что ты заслуживаешь знать правду.

— Ничего себе способ! — говорит он, хмурясь. — Перед сотней людей! Как откровенно!

— О, так теперь требуется особая обстановка для правды? — я поднимаю брови. — В следующий раз следует заварить чай и убедится, что все в порядке с освещением, так что ли?

Тобиас издает звук, говорящий о том, что он расстроен, и отворачивается, отступая на несколько шагов. На его щеках выступают пятна. Никогда не видела, чтобы он настолько менялся в лице.

— Иногда, Трис, — говорит он тихо. — Быть с тобой очень непросто, — и отворачивается.

Хочу признаться ему, что знаю, как это нелегко, и что если бы не он, я не пережила бы прошедшую неделю. Но продолжаю молча смотреть на него, чувствуя биение собственного сердца где-то у себя в ушах.

Я не могу сказать ему, что он мне нужен. Мне не следует в нем нуждаться… особенно сейчас, мы не должны нуждаться друг в друге, ведь, кто знает, сколько времени каждый из нас продержится во время войны?

— Мне очень жаль, — говорю я, весь мой гнев ушел. — Мне следовало быть честной.

— И это все? Все, что ты хочешь мне сказать? — он хмурится.

— Что еще ты хочешь услышать?

Он только качает головой.

— Ничего, Трис. Ничего.

Смотрю, как он уходит. Внутри возникает пустота, она расширяется так быстро, что вот-вот разорвет меня на части.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Перевод: Марина Самойлова, Ника Аккалаева, Маренич Екатерина, Воробьева Галина, Мартин Анна, Вероника Романова

Редактура: Анастасия Лапшина, Юлия Исаева, allacrimo, Любовь Макарова, Индиль

— Эй, какого черта ты здесь делаешь? — голос звучит требовательно.

Сижу на матрасе в одном из холлов. Я приехала сюда, чтобы что-то сделать, но забыла, что именно, поэтому просто сижу. Поднимаю глаза: Линн, с которой мы впервые встретились в лифте одного из зданий в Хэнкоке (тогда она отдавила мне все ноги), стоит передо мной с приподнятыми бровями. Ее волосы отрастают: они все еще довольно коротки, но хотя бы череп не видно.

— Что? — говорю я. — Просто сижу.

— Ты смешна, вот что, — вздыхает она. — Лучше занимайся глупостями в обществе друзей. Ты была Бесстрашной и тебе это нравилось. Ты зарабатываешь нам плохую репутацию среди Искренних.

— Что не так?

— Ты делаешь вид, что не замечаешь нас.

— Просто выполняю пожелание Кристины.

— Кристина, — фыркает Линн. — Влюбленный щенок. Люди умирают. Так всегда бывает во время войны. Она должна это понимать.

— Да, умирают, но не всегда от рук твоей лучше подруги.

— Без разницы, — Линн вздыхает и нетерпеливо добавляет. — Пойдем.

Не вижу причины для отказа и, поднявшись, следую за ней. Девушка быстро шагает по лабиринту коридоров, я едва поспеваю.

— Где твой чокнутый парень? — спрашивает она.

Морщусь, будто съела что-то кислое:

— Он не чокнутый.

— Да неужели, — Линн усмехается.

— Я не знаю, где он.

Она пожимает плечами:

— Что ж, ты можешь занять место и для него. Мы пытаемся забыть тех Бесстрашно-Эрудированных внебрачных детей и вновь сплотиться.

— Бесстрашно-Эрудированные внебрачные дети, ха, — я смеюсь.

Она открывает дверь, и мы оказываемся в большой, просторной комнате, которая напоминает мне площадку в строящемся доме. Это и неудивительно: черные этажи и огромный белый символ в центре комнаты, большая часть которой занята двухъярусными кроватями. Бесстрашные мужчины, женщины и дети всюду, и в поле зрения нет ни единого Искреннего.

Линн ведет меня налево между рядами коек и останавливает взгляд на мальчике, сидящем на одной из них. Он на несколько лет моложе, чем мы, и пытается развязать узел на своих шнурках.

— Гек, — говорит она. — Тебе необходимо найти другую койку.

— Что? Ну, уж нет, — говорит он, не поднимая взгляда. — Я не переберусь снова, просто потому, что ты хочешь всю ночь болтать с одним из своих глупых друзей.

— Она не моя подруга, — подхватывает Линн. Я почти смеюсь, она права. Первое, что она сделала, когда мы познакомились, это оттоптала все пальцы на моих ногах. — Гек, это Трис. Трис, это мой младший брат, Гектор.

При звуке моего имени его голова вздрагивает, он смотрит на меня с открытом от удивления ртом.

— Рада с тобой познакомиться, — говорю я.

— Ты Дивергент, — отвечает он. — Моя мама сказала держаться от тебя подальше, потому что ты опасна.