Он всегда скрупулезно изучал протоколы: цифру к цифре… Поначалу к нам относились несерьезно: а, «ботаники» из Университета, а как мы стали выигрывать, так и начались судейские фокусы, но Иван Сергеевич в силу своего опыта умел отстоять наши интересы…
Сколько же хорошего было за восемь лет моей спортивной университетской жизни, которая неразрывно была связана с Иваном Сергеевичем! Именно в Чугунке я повстречал многих замечательных людей, со многими из которых я до сих пор общаюсь, а с кем-то и дружу…
Я вспоминаю наши прогулки с Иваном Сергеевичем после тренировок до остановки напротив здания Академии наук, путь до станции метро «Невский проспект»… Какие только темы мы ни поднимали, проезжая эти несколько остановок: от истории спорта до актуальных проблем современной России. Иван Сергеевич, как истинный патриот, глубоко переживал все события, через которые проходило наше государство в последние десятилетия. Видно, что ему было важно наше мнение, он никогда не ставил себя выше собеседника, воспринимая и нас, студентов и аспирантов, как равных…
А весной и летом Университет арендовал стадион «Метрострой» на Левашовском. Там, на стадионе, в родной стихии, Иван Сергеевич расцветал, буквально молодел. Очень многое из специфики легкоатлетических тренировок нам удалось почерпнуть во время занятий на том стадионе…
Иван Сергеевич навсегда останется в моей памяти как Тренер с большой буквы, как человек глубокой порядочности и интеллигентности. Я благодарен судьбе, что повстречал его на жизненном пути, что он показал на личном примере, что значит быть представителем Санкт-Петербургского государственного университета и патриотом.
Б. Г. Тихонов. Как легкоатлет помог боксерам
Приход Ивана Сергеевича на спортивную кафедру Ленинградского университета пришелся на год, когда его ученик Евгений Миронов стал вторым на Олимпиаде 1976 года. Приняли Ивана Сергеевича на кафедре очень хорошо, и не только из-за всем известных и очевидных заслуг и, в частности, олимпийского успеха. Помимо авторитета, основанного на серьезных достижениях – его и его воспитанников, в его копилке было удивительное обаяние, он легко, с первых встреч располагал к себе, по-доброму шутил, ни с кем не ругался, а если и спорил с кем-то, то делал это всегда корректно и по-доброму. В полемику он вступал для пользы дела, а не для самоутверждения и не для того, чтобы просто доказать свою правоту из принципа.
Как правило, в этих спорах в конце концов прав оказывался именно он – просто потому, что обладал огромным запасом знаний, основанных в том числе и на колоссальном практическом опыте. Это в Иване Сергеевиче тоже подкупало – его исключительная компетентность в том, что касается тренировочного процесса. Бокс и легкая атлетика – дисциплины, на первый взгляд, далекие, но в механике движений у боксеров и метателей много общего, и я нередко советовался с Иваном Сергеевичем по тем или иным вопросам, и его рекомендации были всегда очень точны, полезны и при этом тактичны. Он щедро делился своими немалыми знаниями – впрочем, не только знаниями. Я помню, как он позволил, даже деликатно порекомендовал взять на летние сборы университетских боксеров два молота, и занятия с этими снарядами здорово помогли нам сделать рывок в специальной физической подготовке.
Его доброта и открытость органично сочетались с принципиальностью и целеустремленностью – во многом благодаря именно этому довольно редко встречающемуся сочетанию, которое помогало справляться с разного рода административными препятствиями, Иван Сергеевич в очень короткие сроки оборудовал спортивный зал для метаний, который стал лучшим в городе, а может быть, и одним из лучших в стране. Во всяком случае, результаты его спортсменов объясняются во многом и тем, что они могли в этом зале тренироваться очень эффективно.
Много лет Иван Сергеевич был парторгом кафедры, что тоже помогало ему решать многие вопросы, но он никогда не воспринимал свою партийность как способ добиться чего-то, он был искренний, убежденный коммунист, и перемены конца 80-х – начала 90-х он воспринял близко к сердцу, очень болезненно, и оставался верен своим убеждениям до конца своей жизни. Из партии он, в отличие от многих, не выходил и от взглядов своих, как бы жизнь ни складывалась, не отказывался.