Интеллигенция в поисках идентичности. Достоевский – Толстой

Достоевский более многих писателей того времени был «мучим» постижением особых эмоционально-чувственных и психологических состояний переживания человеком себя, Бога, мира, которые можно представить через противоположные формы идеального и грешного, святости и страстности жизни, отвлеченного мышления и конкретного поступка, отстраненного созерцания и жизненной позиции. Он, безусловно, не был ортодоксальным православным писателем[116], несмотря на свою личную приверженность Церкви. Более того, он, подобно Толстому, не имел склонности к мистицизму[117]. «В русском христианстве, по-настоящему, даже и мистицизма нет вовсе, в нем одно человеколюбие, один Христов образ – по крайней мере, это главное» (Достоевский,11, 408)[118]. В его дискурсе переплелись традиционно-православные, народно-православные, философские, психологические и субъективные представления об идеальном и реальном состоянии человеческой природы, преломленные в индивидуальной мифологии писателя. «Предметом» мифологизации было само общество, а вот «объектом», сквозь призму которого просматривались все сценарии понимания государства, общества, науки, культуры, Церкви, стал человек во всем многообразии и сложности понимания его сути.