Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат

Сон Матвея был тяжелым, но пробуждение выдалось еще труднее. Сильные руки трясли его за плечи, несколько раз ударили по щекам; Матвей только мычал и отмахивался. На короткое время его оставили в покое, Матвей уже блаженно соскальзывал из полудремы в забытье, как на него обрушился поток воды. Кашляя и отплевываясь, Матвей вскочил с лавки, на которой спал не раздеваясь, его тут же подхватили под руки и потащили к двери. Матвей еще не успел сообразить, что происходит, как получил ощутимый пинок ниже спины и вылетел во двор.

Там были люди. Много людей. Они стояли с винтовками наперевес и хмуро смотрели на Матвея. Трезвея, он огляделся. В стороне, в одном белье, жались друг к другу Петя и Вася. Ноги их были босы, но комсомольцы словно не замечали холодной земли. Мужчины, заполнившие двор, одеты были большей частью как крестьяне, на некоторых была советская военная форма, но у всех на рукавах белели одинаковые повязки.

«Полиция! — с ужасом сообразил Матвей. — Нашли!..»

От толпы полицейских отделился высокий, светловолосый мужчина лет тридцати. Подойдя в Матвею, он бесцеремонно залез в нагрудный карман френча третьего секретаря, достал документы. Партбилет он сунул в карман галифе, едва глянув, зато внимательно прочел выписку из постановления бюро райкома, которой Матвея предупредительно снабдили в Городе.

— …Является единственным представителем советской власти на территории Городского района… — звучным голосом зачитал светловолосый незнакомец. — Уполномочен создавать партизанские отряды, руководить ими. Приказы и распоряжения товарища Спиридонова М.Ф. должны выполняться беспрекословно всеми гражданами и организациями…

Незнакомец сложил бумагу и тоже спрятал в карман. Посмотрел на Матвея холодным взглядом серых глаз.

— Партизанствуем, значит? Грабим мирное население, избиваем детей?.. Так, Матвей Фролович?

Светловолосый говорил вежливо, но презрительно, как имеет право говорить человек, в чьих руках находится жизнь и смерть окружающих. Бумага, которую он прочел, не произвела на него впечатления. Сомнений не было — полиция! Матвея затрясло.

— Виноват… Искуплю…

— Как? — поинтересовался светловолосый.

— Я… — Матвей понял, что ему представился случай, о котором он втайне мечтал. — Я ничего не сделал против немецкой власти, зато могу быть ей полезен! Знаю в лицо всех коммунистов и комсомольцев в районе. Многие из них сейчас прячутся. Я помогу найти, изобличить… — Матвей едва не сказал «врагов народа», но вовремя прикусил язык.

Незнакомец слушал его, подняв брови домиком.

— Вы готовы предложить услуги немецкому командованию, я правильно понял?

— Правильно! — горячо заверил Матвей.

— А как же это? — светловолосый похлопал по карману, где спрятал документы Матвея.

— Меня заставили! Я не хотел. Они приставили ко мне этих! — Матвей ткнул пальцем в сторону дрожавших комсомольцев. — Они следили за мной! Это он, — Матвей указал на Васю, — стрелял в девку! Он!

— Я мимо выстрелил! — всхлипнул Вася. — В пол. Он приказал, — кивнул он на Матвея. — «Наганом» грозил, коли не подчинюсь…

Мужчины во дворе загомонили. Вперед выступил широкоплечий мужик с заметной проседью в бороде.

— Что с ними говорить, Савелий! Сволочи! К стенке!

Мужики одобрительно загудели, но Савелий глянул на сердитого мужика, тот потупился и отступил.

— Ваше счастье, что в пол! — бросил Савелий Васе. — Ты! — повернулся он к Матвею. — Готов письменно подтвердить, что сказал?

Матвей закивал.

Савелий достал из сумки на боку листок бумаги, карандаш, протянул сумку, чтобы было на чем писать. Матвей взял и глянул вопросительно.

— В свободной форме! — подсказал Савелий. — Я, такой-то, обязуюсь верой и правдой служить германскому рейху и беспощадно бороться с его врагами…

Руки у Матвея слегка дрожали, но он заставил себя собраться и четким почерком вывел подсказанные слова. Поставил дату и расписался. И даже расшифровал роспись в скобочках.

Савелий взял бумагу и глянул на комсомольцев:

— Вы?

Петя с Васей переглянулись и покачали головами.

— Мы клятву давали! — сказал Петя, нервно облизывая губы.

— Он — тоже! — кивнул Савелий на Матвея.

Петя снова покачал головой.

— Комбат! — позвал Савелий.

Из рядов мужиков выступил невысокий, коренастый мужчина в форме командира Красной Армии. Форма была ношеная, в некоторых местах залатанная, но чистая. Белой повязки на руке у коренастого не было. Савелий протянул ему листок, командир прочел и посмотрел на Матвея. Взгляд его был полон ненависти. Матвея колотнуло, и он вдруг с ужасом увидел в петлицах командира знаки различия — три кубика. Старший лейтенант… Кубики были матерчатые, самодельные, но цвет их отсвечивал зловеще красным. Ослабев от внезапной догадки, Матвей сообразил, что только что совершил самую большую ошибку в жизни. Говорил ему учитель: «Думай, прежде чем сказать!», но он не усвоил урок…

— Теперь ты единственный представитель власти в районе, — сказал Савелий старшему лейтенанту. — Решай!

— Что тут решать?! — огрызнулся командир. Он вытащил из-за пояса пистолет и толкнул Матвея в шею. — Пошел!