Интендант третьего ранга. Herr Интендантуррат

— Они были евреями?

— Не прикидывайтесь, дурачком, Кернер! — раздраженно сказал Ланге. — Какие из евреев матросы? Евреи будут воевать за чужую страну? Матросы грабили, евреи руководили… Отцу с семьей пришлось бежать. В Германии у нас не было родственников — мои предки переселились в Россию еще в восемнадцатом веке. Денег тоже не было. Вы, наверное, слышали, что представляла собой Германия после войны? Разруха, всеобщая нищета… В городах работы не было, пришлось наняться батраками к бауэру. Отец вскоре заболел и умер. Мне пришлось пасти свиней. Голодали… — Голос Ланге внезапно дрогнул. Крайнев изумленно глянул на эсэсовца — в глазах того стояли слезы. — А вы говорите: университет… — продолжил Ланге, справившись с чувствами. — Немцы голодали, евреи процветали. Мигом появилось большое число евреев-миллионеров. Подлая нация! Ей хорошо, когда другим плохо. Как пиявки плывут на запах крови! Мы ели вареную картошку, а они разъезжали на «Кадиллаках». Банки, торговля — все к тридцатым годам оказалось в их руках. Если б не фюрер…

— Среди немцев есть миллионеры.

— Они создавали свое богатство веками! Тот же Крупп! Его семья десятилетиями работала, чтоб создать лучшую в мире сталь, лучшие заводы. Что создали евреи? Как можно стать миллионером за несколько лет? Почему евреи больше всех кричат о свободе, равенстве, демократии? Им это нужно, чтоб грабить народ, паразитировать на его теле. Гнилая европейская демократия — еврейское изобретение. Попробуй, привлеки еврея к суду! Тут же набежит свора адвокатов, а они почти сплошь евреи, и станет кричать, что их самого лучшего, самого честного в мире пархатого преследуют за национальность. Как будто сами они никого и никогда не преследовали!

— Интересно! — сощурился Крайнев.

— Читали Библию?

— В Советском Союзе она тоже запрещена. Но мне удалось.

— Помните, как Моисей вывел евреев из Египта?

— Разумеется.

— Куда вывел?

— В Землю обетованную.

— Земля эта была свободна? Там никто не жил?

— Моавитяне вроде…

— Филистимляне и другие народы. И что сделали евреи? Начали всех беспощадно резать! Дескать, бог эту землю нам отдал. Причем резали не столько в честном бою, сколько по-подлому. Помните, они договорились с одним городом, что не станут его штурмовать, пусть только жители примут иудаизм. Те поверили, согласились. Мужчины сделали себе обрезание, и, когда лежали больными после операции, евреи ворвались в дома и всех перебили. Но знаете, в чем самое главное преступление евреев? Они навязали нам своего бога, иудея.

— У бога нет национальности.

— У бога-отца, может, и нет. Но сын… Кто мать Иисуса? Заметьте, бога-отца евреи оставили себе, другим отдали Иисуса. Их бог требует: око за око, зуб за зуб! Иноверца не смей кормить за своим столом, не смей с ним родниться, можешь его обманывать и продавать в рабство. Чему учит Иисус? Все люди равны, не смей противиться насилию, обижают — подставь щеку… Ясно?

— Вас страшно слушать! — искренне признался Крайнев.

— В вашей голове полно большевистского варева, Кернер! — хмыкнул Ланге. — Поэтому я позвал вас на экзекуцию. Хорошо чистит мозги.

Крайнев не ответил.

— Вам не нравится? Крови боитесь?

— Смуты.

— Русские вступятся за евреев? Не смешите! Посмотрите на охранников! Среди них только два немца. Плюс нас двое. Остальные — городская полиция. Все вызвались добровольно: стоило пообещать по чемодану еврейского барахла. Которое, к слову, сами евреи собрали и упаковали, — засмеялся Ланге, указывая на телеги, тянувшиеся в хвосте колонны. — Самое ценное они, конечно, спрятали на себе. Надеются, не найдем…

— Я опасаюсь другого, — покачал головой Крайнев. — Германия освободила крестьян от большевиков, они довольны. Объем обязательных поставок умеренный, впервые за последние годы русские сыты, обуты, одеты, появились излишки. В деревнях играют свадьбы… И тут мы расстреливаем евреев! Русские подумают: «Начали с евреев, доберутся до нас!»

— Потерпят! — отмахнулся Ланге. — Эта территория принадлежит рейху, порядок здесь будет немецкий. Гляньте лучше туда! — оберштурмфюрер указал в другую сторону.

Крайнев повернулся. С возвышения, на котором они стояли, хорошо было видно происходящее у карьера. Колонну, прибывшую из деревни Боровка, охранники пинками и прикладами загоняли в выработку. Среди полицаев выделялся высокий толстый эсэсовец в черной форме. Он бесцеремонно сталкивал людей вниз прямо с обрыва.

— Гюнтер! — довольно улыбнулся Ланге. — Специалист по евреям — поискать! С Германии с собой вожу…

Эсэсовец еще что-то говорил, Крайнев не слушал, угрюмо пряча лицо в воротник…

На обсуждении операции верховодил Саломатин. Едва услыхав о деле, он загорелся ехать к карьеру. Там исследовал каждый кустик, складку местности: брал у Крайнева карабин, припадал к земле, оценивая сектор обстрела.

— Место открытое! — пожаловался, завершив рекогносцировку. — Бойцов десять-двенадцать за кустами укроется, не больше. До леса далеко, эффективность огня с опушки не та. Плохо…

— Возьми пулемет! — посоветовал Крайнев.