Интенсивная терапия (СИ)

Работа всегда успокаивала. Анализируя данные, делая выводы, подводя под свои соображения теоретическую базу, Глеб становился тем, кем его привыкли видеть окружающие – учёным с уже известным именем, блестящим экспериментатором, смелым новатором. Всегда отстранённо-вежливый, неприступный, не дающий волю эмоциям. Въедливый и беспощадный к любой тупости. От его заковыристых вопросов, заданных спокойным бархатным баритоном, у студентов отнимались языки, а у диссертантов начинался нервный тик. Кстати о диссертантах. У кого-то там скоро защита, его пригласили оппонентом. Интересная тема, а главное – актуальная.

Открывать почту Глебу не хотелось. Он так и не удалил мейл от Игоря. Как жаль, что уже не получится сменить адрес почтового ящика, слишком много деловых контактов закреплено именно за этим аккаунтом. К чёрту. Надо просто удалить письмо, не открывая. Какая разница, если каждое слово короткого текста словно выжжено на обратной стороне век?

«Надеюсь, ты тоже рад за меня. Очень хочу, чтобы ты был счастлив».

Глеб чуть было не удалил все непрочитанные письма заодно с мейлом от бывшего любовника. Вовремя задержал руку, глаза выхватили незнакомый адрес. Govorova_136. Это ещё кто?

Само письмо Поддубный пока не стал читать, увидев фамилию и имя. Да-да, это и есть диссертантка, которой он будет оппонировать на её защите. Удачно, что не удалил всю почту скопом.

Открыв прикреплённые к письму документы, Глеб углубился в изучение подборки таблиц, сделанных Марией Говоровой.

Вечером, после насыщенного рабочего дня, Глеб с удовольствием отключил все телефоны и открыл домашний ноутбук. Аналитические таблицы Марии Поддубного не просто впечатлили – привели в восторг. Вот правильно говорят, что женщины по самому складу их ума просто созданы для кропотливого и тщательного анализа огромного количества информации! Молодец, Мария, если вся её диссертация будет написана столь же блистательно, это уже не просто кандидатская, можно будет выдвинуть сразу на докторскую степень.

Сохранив наработки Говоровой, Глеб решительно открыл почту. Надо уже перестать рефлексировать, а действительно взять и удалить все прочитанные письма. Сын родился? Очень хорошо. У Игоря теперь есть наследник, который наверняка вырастет таким же говнюком, как его папаша. Таким же невероятно сексуальным, красивым и бессердечным. Пусть будут счастливы. Оба.

Письмо Марии осталось последним из неудалённых. Глеб машинально нажал на «прочитать» и по мере того, как глаза Поддубного пробегали одну строчку за другой, его брови поднимались всё выше.

Его первым порывам было немедленно написать ответное пространное послание Говоровой на тему: «Соблюдение субординации среди научных сотрудников и недопустимость упоминания при деловом общении личных проблем». Глеб начал даже набрасывать какой-то текст – язвительность, прикрытая изысканной вежливостью, пропитывала ядом каждую строчку. Геев она ненавидит, понимаете ли! За что, спрашивается? За то, что они, как обычные люди с традиционной ориентацией, хотят любить и быть любимыми? За то, что мужа не смогла удержать у своего подола? Наверняка привязала его ребёнком как пса цепью, держала на коротком поводке. Кроме фотографий – кстати, вскрытие чужой личной переписки карается по закону, вы в курсе, уважаемая Мария? – есть у неё ещё доказательства, что её муж гей? Она держала свечку, сидела под кроватью? Для того, чтобы так люто ненавидеть, нужны более весомые основания, чем простое неприятие! Не затверженные со слов родителей ветхозаветные моральные принципы! Не просто «ненавижу пидоров, потому что они пидоры». Ведь она не деревенская баба, а умная, высокообразованная женщина, научный сотрудник, чёрт побери!

Подыскивая наиболее точные слова, Глеб привычно потянулся за сигаретой. Нечаянно задел рамку с фотографией, та упала на пол. С давнишнего снимка на Глеба смотрели двое – он сам и Игорь, фотографировались, когда вместе ездили в Прагу на симпозиум. Смеющиеся, счастливые, уверенные в своём «вместе навсегда». По крайней мере, Глеб тогда в это крепко верил.

Глеб вдруг вспомнил, что именно тогда, после приезда домой он стал замечать, что Игорь постоянно задерживается на работе. И однажды не выдержал, позвонил ему на рабочий номер. Хотя они и договорились никогда этого не делать. Оба слишком на виду, а загубить даже самую безупречную репутацию очень легко. И ему вежливо, слегка недоумевающим голосом ответили: «Игорь Алексеевич уже давно ушёл. Что ему передать?»

Марии ответили так же вежливо и с недоумением? Что она сказала в ответ? Скомканно поблагодарила и положила трубку, борясь с желанием швырнуть телефон в стену – как сам Глеб когда-то? Ей было так же больно в груди?

Поддубный медленно стёр уже написанные полстраницы письма. Закурил. И начал заново набирать ответ.

«Здравствуйте, Мария. Или, раз уж так получилось, сразу на «ты»? Давай на «ты», хорошо?