Interbellum (СИ)

Глава 13 - Превратности судьбы -

* * * * *

"- Какое коварство! Какое низкое коварство! - ахнул старый джинн и стал лихорадочно дёргать один волосок за другим".

Л.И.Лагин, "Старик Хоттабыч".

* * * * *

Вопреки собственным словам и всеобщим ожиданиям, капитан Габриэль Мендоза проявил милосердие, несвойственное людям его жестокой и предательской расы. Никого не расстреляли на месте без суда и следствия, и даже не заставили прогуляться по доске согласно статьям и уложениям Военно-морского кодекса от 1909 года. Пленников загнали в трюм "Нагасаки-мару"; к рычагам и штурвалам встали офицеры с "Рузвельта"; и крошечная эскадра - филиппинский крейсер и трофейный транспорт - повернула на юг. Скорей всего, Мендоза собирался соединиться с другими кораблями или войсками самозваной императрицы Виктории. Возможно, именно она и решит судьбу пленников.

Но Мэгги Хан не собиралась ждать так долго. Прямо скажем, не на такие приключения она рассчитывала.

Трое суток спустя Мэгги подошла к филиппинским часовым, охранявшим трюм, и потребовала отвести себя к капитану. К ее удивлению - Мендоза не переставал удивлять - капитан Габриэль обнаружился на мостике "Нагасаки-мару". То ли он не торопился возвращаться на "Рузвельт", видневшийся на дистанции пистолетного выстрела справа по борту, то ли посетил транспорт с инспекцией - ну да какая разница? Мэгги, к уже собственному удивлению, была рад его видеть.

- Вы хотели рассказать мне что-то важное? - поинтересовался Мендоза, демонстративно уткнувшийся в бинокль. - По крайней мере, так утверждают мои солдаты.

- Да, - отозвалась Мэгги, после чего назвала свое настоящее имя, звание, должность и так далее. - Я высокопоставленный офицер и член королевского дома союзной империи, поэтому вы должны немедленно меня освободить, и...

Капитан Мендоза наконец-то соизволил оторваться от бинокля, посмотрел на Мэгги с нескрываемым интересом, после чего натужно расхохотался.

- Отличная история. Ты потратила три дня, чтобы ее придумать?

- Это правда, от первого до последнего слова, - нахмурилась принцесса. - У меня есть свидетели...

- Допустим, - кивнул филиппинец. - Но знаешь что? Мне как-то все равно. Даже если ты говоришь правду. Ты не представляешь, как велики и грандиозны наши планы. Не такая ты важная птица, чтобы отвлекаться от тебя. Пусть они с тобой разбираются, - и капитан ткнул пальцем в показавшийся на горизонте берег.

- Что это? - только и спросила Мэгги.

- Хайнань, - коротко ответил Мендоза и тут же добавил, повернувшись к своим морским пехотинцам: - Бросьте ее обратно в трюм.

Хайнань -- если только за последние три дня не случилась еще одна война или восстание -- должен был принадлежать тайпинскому Китаю. Так оно, собственно, и оказалось.

Несколько часов спустя "Нагасаки-мару" уперлась в один причалов в порту Хайкоу, что на северном побережье острова. Штыками и прикладами пленников выгнали на берег и заставили построиться на пристани. Габриэль Мендоза обменялся рукопожатиями с группой китайских офицеров, после чего помахал ручкой и вернулся на "Теодор Рузвельт", который стремительно удалился обратно в океан. "Нагасаки-мару" осталась болтаться у берега. Филиппинских охранников сменили китайцы в уже знакомой Мэгги униформе тайпинской военной полиции. Один из китайских офицеров - молодой, не старше тридцати, высокий и черноусый - выступил вперед, заложил руки за спину и демонстративно откашлялся.

- Я вас решительно приветствую, - заговорил он на хорошем японском. - Да, я говорю на вашем языке, потому что до войны учился в Киото. Разрешите представиться, меня зовут комиссар Сы. Когда мы познакомимся поближе, сможете называть меня товарищ Номер Четыре.

По рядам пленников прокатилось заметное оживление.

- Да, вы все правильно поняли, - усмехнулся комиссар. - Больше того, в настоящее время я исполняю обязанности командира Четвертой Ударной Бригады - в которой вам и предстоит служить.

- Но позвольте... - не выдержал стоявший в переднем ряду полковник Сугавара.

- Не торопитесь, - добродушно перебил его товарищ Сы. - Когда я закончу свою речь, вы будете знать гораздо больше, чем сейчас, а также сможете задать любые вопросы. Впрочем, я ее почти закончил. Вы что-то хотели сказать... - китаец сделал паузу и внимательно рассмотрел собеседника, - ...полковник?..

- Полковник Сугавара, Корпус японских добровольцев в Маньчжурии, бывшая Японская национальная гвардия...

- Бывшая, конечно, - вежливо улыбнулся китаец.

- Мы возвращались домой, согласно условиям мирного договора, - продолжал Сугавара, - поэтому я категорически не понимаю, почему мы оказались здесь, по какому праву вы нас задерживаете, и о какой службе говорите. От имени своих товарищей я заявляю решительный протест...

- Вы оказались здесь потому, что вас сюда привезли ваши сограждане на белголландском корабле, - ехидно напомнил комиссар и показал в сторону горизонта, где все еще виднелась корма "Рузвельта". - Теперь что касается прав. Полагаю, вам не предоставили копию мирного договора? Ай-ай-ай, - покачал головой китаец, - ох уж эти столичные бюрократы... Ничто их не берет, даже несколько революций подряд оказались бессильны. Ну, неважно, у меня в канцелярии копия найдется, я вам потом покажу. Там сказано, что китайское правительство обязуется вернуть всех военнопленных, как маньчжурских регуляров, так и иностранных добровольцев, в родные страны, как только это позволят условия и обстоятельства...

- Можете не продолжать, я все понял, - помрачнел японский полковник. - Полагаю, там еще и запятые хитрым способом расставлены. Но это бесчестно!

- Я не стану спорить с вами о чести, - продолжал улыбаться китаец, - уверен, вы меня все равно переспорите. Я только напомню, что вы явились в нашу страну без приглашения и совершили бесчисленные военные преступления, искупить которые можно только кровью - и то далеко не факт. Именно такую возможность - искупить свои преступления - мое правительство в бесконечной мудрости его вам предоставляет. Вы поступаете на службу в Добровольно-Революционную Армию Китая - разумеется, совершенно добровольно; вы будете честно исполнять все приказы своих командиров - меня и моих товарищей; а как только мы с вами одержим победу, вы сможете отправиться домой.

- Добровольно? - переспросил полковник. - То есть мы может отказаться?

- Ну конечно! - радостно закивал комиссар. - Исключительно добровольно. Никто вас насильно не удерживает. Можете хоть прямо сейчас возвращаться на родину. Япония вон в той стороне, - и комиссар почему-то указал рукой на север, в сторону китайского берега. Намек был прозрачен до невозможности, как слеза невинного младенца. Если в Шанхае один китайский солдат охранял пятьдесят японцев, вспомнила Мэгги, то сколько охранников понадобится здесь? Примерно столько же, плюс-минус один.

- С кем воевать будем? - поинтересовался полковник Сугавара, упавший голос которого демонстрировал типичную азиатскую покорность судьбе.

- Узнаете в самое ближайшее время, - отвечал комиссар. - Полагаю, среди ваших товарищей вы самый старший по званию?

На уточнение этого вопроса потребовалось несколько минут. Как оказалось, на берег высадили далеко не всех пленников. Ван дер Смит, Фудзивара и другие моряки остались в руках у филиппинского капитана. Генерал Мэгги Хан решила в настоящий момент не раскрывать свою подлинную личность. Поэтому Сугавара снова принял командование военнопленными на себя.

- Отлично, - кивнул комиссар Сы, - назначаю вас своим заместителем. Постройте людей и вперед, шагом марш. Лагерь нашей бригады совсем недалеко, менее пяти километров за городом. Можно сказать, четыре километра с небольшим, - расхохотался китаец. - Не обращайте внимание. Четыре - мое счастливое число. Понимаю, в это трудно поверить - но у вас будет возможность в этом убедиться.

Четыре километра через пыльную улочки провинциального китайского города и проселочную дорогу -- и вот Мэгги, Сугавара, Джек Спринг и еще 297 японцев снова стоят в строю, на фоне брезентовых палаток и бамбуковых домиков.

- Возможно, вас утешит тот факт, что вам все равно пришлось принять участие в этой войне. Разве что, быть может, на другом фронте, - продолжал свою речь товарищ комиссар Сы. - Наш противник - мятежный губернатор Индокитая генерал Преториус, который предал всех ваших императоров и императриц одновременно -- Альберта, Юлиану, Викторию -- или кому вы там собирались служить. А вы думали, почему капитан Мендоза так легко с вами расстался? Преториус ведь и его враг тоже. Поэтому капитану все равно, на каком фронте вы будете с ним сражаться. Поэтому, когда пойдете в бой, можете кричать "кайзер банзай" -- ничего не имею против. Между прочим, я пойду с вами. Пусть вы виновны, но никто не собирается посылать вас на убой. Вы должны прежде всего выиграть битву, а не умереть просто так. Поэтому вы получите лучшее оружие и снаряжение, я позаботился об этом лично. Перед выступлением у вас будет возможность поесть, отдохнуть и привести себя в порядок. Потому что вы будете сражаться за правое дело, поэтому должны выглядеть как настоящие солдаты, а не как оборванцы. Ваньсуй!

- Банзай! - рявкнули в ответ японцы. Товарищ Номер Четыре удовлетворенно кивнул и принялся обходить строй.

- Ровно триста человек, это надо же! - заметил он. - Говорят, европейцы очень любят это число. Один раз по триста - Фермопилы. Два раза по триста - атака легкой кавалерии... У вас тоже будет возможность обессмертить свои имена!

- Мне нравится ваше чувство юмора, - в свою очередь заметил полковник Сугавара.

- Рад это слышать, - поклонился в ответ китайский полководец. - Да, мы определенно сработаемся.

Комиссар был тертый калач, из тех, кого на мякине проведешь. Мэгги Хан могла забинтовать сеюя несколько раз, одеть униформу на два размера больше и сутулиться несколько часов подряд, но это не помогло. Товарищ Номер Четыре тут же ее раскусил.

- Женщина? Что ты здесь делаешь? Гейша что ли?

- Я такой же солдат, как и вы, - искренне обиделась Мэгги.

- Допустим, - кивнул комиссар. - И что ты умеешь делать?

- Стрелять, рубить мечом, кидать гранаты... - начала было принцесса.

- Очень хорошо, - снова кивнул товарищ Сы. - Не имею ничего против. Двадцатый век на дворе, в нашей армии тоже полным-полно солдат женского пола. Будешь стрелять и кидать гранаты.

Несколько минут и шеренг спустя комиссар обратил внимание на европейскую физиономию Джека Спринга.

- А ты кто такой? - товарищ Сы тут же перешел на голландский язык. - Белголландец?

- Американец, - пробормотал совершенно потерянный Джек, расстроенный столь внезапным финалом своей блестящей военно-морской карьеры. Если бы не какой-то добрый японский офицер, добросовестно переводивший для него речи комиссара, Джек Спринг вообще бы не понял, что здесь происходит.

- Как ты здесь оказался? - комиссар мгновенно переключился на английский язык. Студент-отличник, черт бы его побрал. - Наемник?

- Доброволец, - возразил Джек. - Между прочим, еще недавно я сражался за Китай на северном фронте.

- У вас, небось, и доказательства есть? - вкрадчиво поинтересовался комиссар.

Доказательств не было. Поднимаясь на борт японского корабля, Джек Спринг на всякий случай избавился от всех китайских документов и орденов, которые остались в сейфе резидента Кауфмана.

- Ай-ай-ай, нехорошо-то как получилось, - покачал головой товарищ Сы. - Ну да ладно. Я готов поверить вам на слово. Но проверить-то все равно придется. И это будет несложно - потому что, как я уже сказал раньше, у вас будет прекрасная возможность снова сразиться за Китай и его правое дело. Через несколько дней мы выступаем на юг, в великий освободительный поход. Тонкин - он же так называемый Северный Вьетнам - древняя китайская земля, которая стонет под вражеской пятой и взывает к своим грядущим освободителям -- то есть нам с вами. И мы непременно его освободим! Ибо воистину! Ваньсуй! Вань-вань-суй!!!

- Кайзер банзай!!! - машинально ответили японцы.

"А как же послевоенное восстановление и тяжелое положение китайской экономики? - задумалась принцесса Мэгги. - Не успели китайцы закончить одну войну, как тут же начинают другую?!"

С другой стороны, почему бы и нет? Наверняка, прежде чем атаковать Белголландский Вьетнам, китайцы договорились с Альбертом или Юлианой -- а может даже со всеми претендентами и узурпаторами сразу. Китайцы ударят по генералу Преториусу, а другие белголландские лидеры за это спишут им все долги и предоставят новые кредиты. При этом на острие копья прежде всего пойдут японские "добровольцы" -- и не только японские, скорей всего. Трех сотен солдат откровенно недостаточно для такой войны.

Конечно, с точки зрения белголландских принцесс и принцев, Тонкин -- никакая не исконная китайская земля, а наследные владения дома Оранж-Нассау. Ну да ладно, ради победы иногда приходится идти на жертвы. К тому же, исконные земли всегда можно вернуть обратно. Есть у исконных земель такое свойство -- возвращаться в лоно родных империй...

Обо всем этом Мэгги размышляла на берегу реки, протекавшей на границе лагеря. Комиссар Сы сдержал свое слово -- его новые солдаты получили хорошую порцию риса каждый, а также новый комплект униформы и целую бочку жидкого мыла (опять Красный Крест постарался). Принцесса набрала добрую порцию мыла в свой котелок, отыскала на берегу реки более-менее укромный уголок, содрала надоевшие бесполезные бинты и японскую униформу (снятую с трупа несколько дней назад, между прочим) и принялась намыливаться. За этим занятием ее и застал Джек Спринг.

- Ну, чего уставился? - нахмурилась Мэгги. - Голых девушек никогда не видел?

- Ну почему же, видел, - пробормотал удивленный Джек. - Я и тебя где-то уже видел. Только тогда ты не говорила по-английски.

Мэгги только усмехнулась в ответ. В отличие от Джека, она сохранила свои китайские документы на имя "рядовой Ли Фан" и советский орден впридачу. У нее даже появилась идея предъявить бумаги товарищу комиссару и потребовать немедленной демобилизации. Но она представила, как товарищ Номер Четыре говорит -- "Очень хорошо. А каким образом китайская героиня оказалась на борту японского корабля?" -- и отказалась от этой идеи. Больше того, ей было неудобно перед японцами. Они оказались в плену, потому что сражались за ее династию. Ей и так уже пришлось врать полковнику Сугаваре, когда он спросил, зачем принцесса искала встречи с филиппинским капитаном. "Хотела улучшить положение ваших солдат", - не моргнув глазом, сказала Мэгги. Полковник сделал вид, что ей поверил. Честь, долг, азиатский пафос... провались они все в преисподнюю. Ладно, она что-нибудь обязательно придумает. Пусть Мэгги не имела четких планов на ближайшее будущее, но она точно не собиралась погибать на войне за древние провинции то ли Китая, то ли Вьетнама, то ли Белголландии, то ли самого дьявола.

Кстати, этот американский парень может ей пригодится. Да, определенно может.

- Держись рядом со мной, солдат, и я сделаю тебя генералом, - сказала Мэгги.

- Когда прикажете приступать? - усмехнулся Джек Спринг, в свои очередь строивший не менее коварные и таинственные планы.

- Прямо сейчас. Для начала можешь намылить мне спинку...

-