Interbellum (СИ)

- Аве, Чезаре! - обычно звучало в ответ, сопровождаемое громкими, продолжительными аплодисментами, а капитан-центурион Чезаре Мантовани скромно краснел и раскланивался. Краснел еще и потому, что был вынужден цитировать английского поэта -- чертов британец Грейвс ухватил самую суть ситуации, не всякому природному римскому стихоплету такое удавалось. Или вот Киплинг, например - "Я буду Риму здесь служить, пошли меня опять болота гатить, лес валить, иль пиктов усмирять..." Нельзя не признать, не только британские поэты в частности, но и британцы в целом правильно понимали суть и соль Вечного Города; быть может, именно поэтому им удалось построить одну из немногих империй, которая могла сравниться с Римом. "А толку-то?" - мог бы возразить какой-нибудь скептик. - "Пал Рим, пал и Лондон; Quod non fecerunt Gothi, hoc fecerunt Scoti - что не разрушили вестготы, разрушат викинги и скотты".

"Пусть так - все там будем... Но что останется после нас?" - время от времени спрашивал себя Чезаре Мантовани, любуясь собственным отражением в зеркале. Там было на что посмотреть - и не только посмотреть, но и убедиться в правоте индусов, верующих в переселение душ. Этот выдающийся нос, этот гордый профиль, эта ранняя лысина... За лысиной Мантовани особенно тщательно следил. Маленькие слабости великого человека. Чезаре верил, что ему суждены великие дела. И, подобно тому, первому Цезарю, он предпочитал быть первым человеком в деревне, но только не вторым в Риме. Не в деревне даже, а в своем маленьком уголке в самом сердце африканской пустыни, где-то на границе Ливии и Египта, где его крошечный отряд продолжал борьбу Нападал на греческие конвои, вырезал блокпосты и даже сбивал одинокие самолеты. И делал это довольно успешно - потому что в отряде Мантовани остались только самые лучшие, опытные и преданные.