Интердевочка

Я посмотрела на часы, поднялась, набросила на плечи старенькую курточку и стала запихивать в большую черную сумку кое-какие шмотки. Во-первых, нужно было что-то захватить на работу – как-никак, а я заряжаюсь на сутки без продыху, – а во-вторых, еще до работы нужно было успеть по дороге заскочить в одно замечательное местечко…

– Но ты его хоть любишь? – С надеждой спросила мама.

Тут на меня навалилась такая усталость, что ничего не захотелось выдумывать:

– Не смеши меня, ма. Надо будет – полюблю.

К счастью, в это время раздался звонок. Мама вскочила из-за стола, рванулась к дверям.

– Сиди, – сказала я. – Открою. Это – Лялька.

Конечно, это была Лялька – бывшая мамина ученица, моя соседка по лестничной площадке. Ляльке – восемнадцать. Хорошенькая – спасу нет. В прошлом году завалила вступительные в медицинский, и я устроила ее к нам санитаркой для рабочего стажа.

– Здрассьте! – Сказала Лялька с моими интонациями. – Ну, ты даешь! Я тебя жду, жду внизу…

– Лялечка! – Обрадовалась мама. – Здравствуй, детка!

– Ой, извините, Алла Сергеевна! Доброе утро.

– Мамуля, мы пошли…

– Подожди! – мама метнулась в комнату, потом обратно и стала пихать мне два рубля. – Ну, возьми!..

– Да есть у меня деньги.

– Ты уходишь на сутки – тебе необходимо нормально питаться!

– Ну, мама…

– Не спорь! И Лялю покорми.

– До свидания, Алла Сергеевна.

– Привет, ма…

К отделению милиции мы с Лялькой подкатили на какой-то халтурной черной «Волге». Уже из машины я увидела «картину маслом»: Зинка Мелейко во всем своем вечернем боевом обличии, на высоченных каблуках, подметала вместе с несколькими ханыгами двор, а школьница, взгромоздившись на колченогую стремянку, мыла снаружи высокие окна первого этажа. Помогали ей две жуткие патлатые бабы. Рожи опухшие, в синяках. Ткни пальцем – бормотуха так из ушей и брызнет!

– Погоди, шеф, – сказала я. – Сиди, Лялька, не высовывайся. Один момент!

Я выскочила из машины. Достала из сумки свитер, джинсы и куртку, протянула их Зинке.

– Отвернись! – Крикнула Зинка пожилому милиционеру, который приглядывал за всей этой компанией.

Тот сплюнул и отвернулся. Зинка натянула на себя джинсы, сняла кофточку, под которой не было даже намека на лифчик. Ханыги заржали. Зинка даже не посмотрела в их сторону, надела свитер, освободилась от юбки и закурила.

Подбежала школьница, попросила у меня сигарету. Вместо сигареты я сунула ей под нос фигу и вернулась в машину.

Когда подъехали к больнице, я порылась в бумажнике среди «крупняков», достала пятерку и расплатилась с водилой.

Лялька отчужденно молчала до самой лестницы, а потом спросила:

– Ты зачем у матери два рубля взяла? У тебя вон сколько их!

Вот Ляльку я жутко люблю! Ах, девка! Человек…

Я на ходу обняла ее за плечи. Она попыталась отстраниться, но я еще сильней притиснула ее к себе:

– Лялька… А лучше было бы, если б она знала, что у меня есть деньги, сколько их и откуда они, да?

– Нет.

– Вот то-то! Своих надо беречь.

Лялька мгновенно оттаяла и тут же продолжила начатую еще в машине тему:

– Танька, ну возьми меня как-нибудь с собой! Сколько тебя просить?..

Пока мы с Лялькой ехали к нашей больничке, у гостиницы на Неве шестеро представителей фирмы «Белитроник» весело усаживались в маленький оранжевый автобус своей фирмы, который они пригнали из Стокгольма. По бортам «микрика» было написано название фирмы, ее адрес и номер телекса.

– Кто сегодня за рулем? – Спросил бенни.

Всклокоченный краснорожий Гюнвальд, с которым я тусовалась в прошлом году, заорал:

– Кому мы можем доверить наши драгоценные жизни в чуждой и враждебной нам обстановке социализма? Кто из нас оказался самым решительным, самым смелым, самым-самым?

– Эдварда за руль! – Завопили все.

– Правильно! – орал Гюнвальд. – Человек, который женится на русской…

Слово «проститутка» он не успел произнести. Его дернули сзади за куртку и он мгновенно среагировал:

– На русской девушке, достоин всяческого уважения! Даже если потом она окажется шпионом!

Все расхохотались. Эдвард улыбнулся, сел за руль, и они поехали на Васильевский остров, на выставку.

А у меня начался рабочий день. Мой третий мир.

В отделении, над телевизором – электрические часы. Мне иногда кажется, что днем я вижу, как движется даже часовая стрелка. Минутная, так она для меня просто мчится сломя голову.

– Э, погоди-ка… Тут у тебя уже гематомка будь здоров! Давай-ка я тебя лучше в бедро кольну… А на попку – грелочку…

– Танечка! Вас в третью палату просят. Старушка у окна…

– Иду.

– Таня… У меня опять повязка протекла.

– Вот и хорошо. Значит, есть отток. Сейчас сменим…

– Такая изжога, Тань. Ну, от всего буквально! А от соды еще хуже.

– Держи смесь Бурже и мензурочку. Пей…

– Татьяна Николаевна! Велихову из седьмой палаты – на рентген.

– Вот баночка. Утром, до завтрака, помочитесь. А вот коробочка. Для кала. А здесь фамилии напишите. Чтобы не спутать…

– Как в такую маленькую коробочку делать.

– Головой можно подумать?

– Таня, в первой палате этого инсультника нужно переодеть и перестелить. У него недержание мочи и…