Интересненько это они придумали...(СИ)

Им оказался Макалаурэ. Он сидел за маленьким столом, осунувшийся и весь какой-то потрепанный. Его рука тоже была забинтована, а на скуле багровела ссадина.

- Что происходит? – с горечью переспросил младший брат. – А что может происходить после такого? Зачем я остался в живых!..

- Погоди-погоди, – велел Майтимо, осторожно принимая вертикальное положение. Ушибленная голова вроде бы не возражала. – Ты можешь рассказать все сначала и по порядку? Где мы находимся?

- На корабле, – с несвойственным ему прежде сарказмом ответил Макалаурэ.

- Чей корабль? – переспросил Майтимо. – И как мы здесь оказались?

- Ты что, и правда не понимаешь?

- Тысяча валараукар! Я пытаюсь понять!

- Это тэлерийский корабль, – проворчал Макалаурэ. – Нас сюда доставили после… когда догнали. Лучше б убили на месте, но я слышал, Эонвэ не велел. Он и догонять не велел, но…

- Убили? За что?!

- Ты думаешь, не за что? Зачем только я тебя послушался!

- А что я предлагал сделать?

- Предлагал? Да ты почти приказал!

- Кано! – рассердился Майтимо. – Говори толком, я ничего не помню!

- Хорошо тебе, – с горечью позавидовал Макалаурэ. – А я вот помню все. Ты заявил, что похитить сильмариллы из-под носа Эонвэ – отличная идея, и так мы сможем, наконец, исполнить Клятву. Ты уже тогда рехнулся, видимо. Мы пробрались в лагерь, перебили охрану, а когда взяли камни в руки, они обожгли нас похлеще огня. Мне продолжить, или твоя память вернулась, наконец?!

Майтимо покачал головой. Про себя он ничего подобного не вспомнил, но зато на ум пришли рассказы Трандуила и Глорфиндела, которые под нынешнее положение дел подходили просто идеально. Так что же, проклятый Моринготто забросил его в иное измерение? Но почему он оказался на месте другого себя? Или он теперь – тот, другой?

- Но ведь это невозможно, – пробормотал Майтимо вслух. – Сильмарилл не мог меня настолько обжечь. И руки...

Обе кисти были на своих местах.

- Рехнулся, – повторил Макалаурэ, и в его голосе слышались слезы. – Не веришь – сними повязку и посмотри!

Майтимо тут же дернул за узел и принялся разматывать мягкую чистую ткань. Забинтовано было хорошо, добротно. Все же не у орков в плену.

Ладонь под повязкой была целая, чистая, лишь в одном месте слегка покраснела кожа.

- Что я и говорил, – уверенно заявил Макалаурэ, глядя прямо в центр ладони. – Замотай обратно, а то кровью истечешь.

- Какой еще кровью? – Майтимо шевельнул пальцами. – Здесь нет раны.

- Если ожог почти до кости для тебя не рана… – Макалаурэ отвернулся.

- Да нет никакого ожога! Погоди, – в мыслях шевельнулась дикая догадка. – Кано, у меня есть веснушки?

- Нашел, чем озаботиться! Есть, но ты их прячешь.

Майтимо вспомнил, что действительно накануне отъезда в Химринг стребовал с Теньки сеанс антирегулятора.

- А руки? Сколько у меня рук?

- Посчитай! – с раздражением посоветовал брат. – Или ты уже настолько сошел с ума, что не в силах сложить один и один?

- Значит, две, – пробормотал Майтимо, силясь словить ускользающую мысль. Что-то не сходилось. – Постой, Кано, рук две, а кистей сколько? Одна отрублена или нет?

- А ты внезапно разучился с этим мириться? Семьсот лет как отрублена, Руско…

Майтимо почувствовал, что в глазах темнеет, а пол уходит из-под ног.

- Как же это?! – вырвалось у него. Он схватил со стола подсвечник. – А чем я его держу, по-твоему?

- Левой рукой, – ответил Макалаурэ.

Майтимо быстро огляделся по сторонам и взял с кровати подушку, занимая левую руку.

- А так?

- Подсвечник в зубах.

- Как же я, по-твоему, говорю?!

- Неразборчиво.

Майтимо пришел к выводу, что кто-то из них двоих явно не в себе. Почему Кано видит то, чего нет? А если…

Майтимо подбежал к двери, подергал ручку. Разумеется, было заперто, и он обеими кулаками заколотил в пропахшее солью дерево:

- Эй, кто-нибудь! Сюда! Откройте!

Краем глаза он заметил, как Макалаурэ на всякий случай отодвинулся от него подальше.

За дверью долгое время было тихо и глухо, но когда Майтимо уже решил бросить это пустое занятие, раздались шаги, и скрипнул, проворачиваясь, ключ в замке. Майтимо отпрянул, давая двери распахнуться, и увидел на пороге своего дядю Арафинвэ. Тот был в кольчуге, настороженно держал ладонь на эфесе, и смотрел на племянника с такой болью и таким укором, что Майтимо немедленно почувствовал себя виновным во всех преступлениях этого мира.

- Зачем ты буйствуешь? – тихо спросил Арафинвэ.

- Добрый день, – Майтимо постарался придать беседе вежливый тон.

- Не назвал бы его добрым. Что-то еще?

- Да. Дядя, ты можешь мне не поверить, но… – Майтимо замялся, пытаясь подобрать нужные слова, понял, что в такой ситуации, да еще на ушибленную голову их просто не существует, и выставил перед собой руки. – Сколько ладоней ты видишь?

- О, Эру, – простонал Макалаурэ из противоположного угла каюты. – Он просто сошел с ума.

- Я вижу одну ладонь, – сказал Арафинвэ, стараясь поймать взгляд племянника. – И запутавшегося нолдо, который совершил слишком много плохого…

- Да ни балрога я не… – и тут части мозаики в сознании резко сошлись одна к одной.

Никто ничего не узнает, не запомнит…