Интересное время или Полумесяц встает на закате (СИ)

Пару минут офицеры молча пускали дым, а потом Крот, потянувшись, посмотрел на Бергмана.

— Увы, нет.

— Значит, мне все придется самому, да?

— А что в этом плохого? — усмехнулся капитан, поправив повязку. — Ты ведь наверняка служил. Служил?

— Служил.

— Тогда разберешься. Потом притремся друг к другу. Заметано?

— Ладно, — сказал лейтенант, и рукопожатие закрепило этот своеобразный договор.

Прибыв в расположение учебно-тренировочной бригады, Эрвин отправился к начальнику лагеря с предписанием о формировании своей спецгруппы.

Поднявшись на крыльцо штаба, он глянул на часы. Было без четверти одиннадцать. Затем окинул взглядом ровный и залитый солнцем плац, засучил рукава и потянул на себя дверь. В проходе его встретил дежурный по штабу. Низенький крепыш с бычьей шеей, располагающей внешностью и нашивками ефрейтора преградил дорогу и потребовал пропуск, которого, естественно, у лейтенанта не оказалось с собой.

Бергман посмотрел на дежурного сверху вниз, надеясь, что тот отступит перед бравым младшим офицером, но парень оказался крепок и выдержал суровый взгляд. Он не сделал ни шагу назад.

— Нет у меня никакого пропуска, — сказал Бергман, похлопав себя по карманам.

Стоит сказать, что дежурные наделялись относительной властью и могли послать, а то и отправить на «губу» чрезмерно ретивого солдата или офицера, которые нарушали дисциплину, не считаясь с внутренним уставом лагеря. В карих глазах дежурного блеснул озорной огонек, — а что, сидишь себе тут и со скуки дохнешь.

— Тогда разворачивайся на сто восемьдесят и дуй отсюда, — мотнул головой дежурный.

Это был верх наглости. Бергман вспылил в ту же секунду. «Чтобы какой-то необстрелянный воробей мной понукал?!» — мысленно возопил он. Это потом, спустя некоторое время, он научится контролировать свои эмоции…

— Послушай, — офицер вложил в интонацию весь холод, какой смог собрать воедино, — ефрейтор. Ты как, мать твою, разговариваешь со старшим по званию, а? Я тебе кто, хрен с горы или офицер?

Дежурный побледнел. Видимо, он впервые встретил отпор.

— У меня есть приказ, лейтенант, — вытянулся в струнку крепыш, — никого не пропускать без пропуска. Это приказ самого, — он показал взглядом на потолок, показывая этим действием, что здесь замешан сам командир бригады и никто другой.

— Хорошо, — в примиряющем жесте поднял кверху руки Бергман, — сдаюсь. Пропуска у меня нет, но зато имеется предписание от Полковника. — С этими словами он достал из бокового кармана запечатанный конверт. Дежурный весь подобрался, когда увидел оттиск с эмблемой организации — римского орла, восседающего на скрещенных автоматах — и роспись Артемьева с датой «23/VI-20…»

— Начальник у себя наверху, — козырнул ефрейтор.

Эрвин улыбнулся, похлопал парня по плечу со словами «не напрягайся ты так», спрятал конверт и прошел мимо оторопевшего низкорослого дежурного. Поднявшись по лестнице на второй этаж, он остановился возле распахнутого настежь окна. «А тут все поменялось за эти несколько лет», — отметил про себя лейтенант. Вместо старого паркета появилась плитка, вместо штор — жалюзи, ну а на месте затертых до дыр ковриков — длинный персидский ковер на всю длину коридора; возле каждого окна — по ветвистому декоративному деревцу.

Внезапно подул ветер и пощекотал оголенные по локоть руки и гладковыбритое лицо своим теплым дыханием. Бергман даже зажмурился от удовольствия.

Резким выстрелом хлопнула закрывшаяся дверь. Обернувшись на звук, Эрвин увидел командира учебно-тренировочной бригады старшего капитана Тарво «Финна» Хякиненна. Одетый в серую форму организации и с неизменной тростью в руках, он шел, прихрамывая, в сторону лейтенанта. На чуть вытянутом обветренном лице видна легкая угрюмость, в глазах сверкала сталь — свидетель глубокой задумчивости и поиска решения. Когда до лейтенанта осталось всего несколько шагов, Финн обратил взор на вытянувшегося в струнку младшего офицера. Лицо начальника лагеря тут же осветилось улыбкой. Такая встреча!

— Привет, лейтенант, — махнул тростью комбриг. — Какими судьбами в мои пенаты?

— Мне нужно набрать группу, — Бергман протянул начальнику лагеря конверт.

Хякиненн принял бумагу, сорвал печать и пробежал глазами по строкам. «Все так же бумагу пишущей машинкой корежит», — пробормотал он. И не понятно было, что Финн хотел сказать этой фразой: выказать недовольство или просто брошенное предложение без всякого смысла.

Прочитав предписание, старший капитан посмотрел поверх бумаги на лейтенанта.

— Сейчас прикажу провести построение среди личного состава, чье обучение подходит к концу, — сказал он и, развернувшись, захромал обратно к своему кабинету. Бергман шел позади него.

«А старик неплохо держится, — подумал Бергман, зная, что ранение, полученное комбригом во времена боевой молодости, было тяжелым и отдавалось дикой болью по всей ноге. — Интересно, он принимает болеутоляющие или же на терпеж все взял?»