Интересное время или Полумесяц встает на закате (СИ)

— Имеется, — ответил серьезно Бергман. В гулкой тишине их шаги были как резкие одиночные выстрелы.

Дорогу им преградила еще одна дверь. Немец на нее даже внимания не обратил, просто пнул ногой, выбив из петель. Перед глазами людей разверзлась темень, и луч света был похож на тонкую нить, тянущуюся за иголкой.

— А вот и тир, — произнес Бергман. — Советую закрыть глаза, потому что сейчас я включу свет. — Он сдвинулся вбок и ловким движением потянул рычаг рубильника вниз. Короткая вспышка серебристого света, плюнувшего в разные стороны искрами, и вспыхнуло освещение.

— Ни хрена себе, — брови ефрейтора сложились домиком, когда он привык к свету и окинул заинтересованным взглядом помещение. — Вот это тир.

— Ты стреляешь первым, — Эрвин протянул ему свой «маузер». — Становись на позицию.

Лейтенант намеренно дал Хоботу незнакомый ему пистолет. Взяв оружие в руки, тот удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, только хмыкнул.

— Готов? — спросил Эрвин ефрейтора, когда тот стал наизготовку.

— Готов.

— Тогда стреляй.

Расставив ноги на ширине плеч и придерживая левой рукой под рукоять, наемник тщательно целился и выжимал спуск. Хлопки выстрелов заполнили все пространство. Стоя за спиной стреляющего, Бергман улыбался. Оружие живет в те моменты, когда используется, ему вспомнились слова деда, когда тот брал его с собой в лес пострелять по банкам.

— Все, — коротко сказал ефрейтор. — Смотри, — Хобот уже перешел на ты, очевидно распознал такого же вояку, как он сам. Это хорошо.

— Сейчас-сейчас, — произнес лейтенант, прикладываясь к биноклю. Результат оказался плачевным. — Плохо, ефрейтор, плохо, — скривился он. — Молоко.

— Это же пристрелка. Сейчас исправим.

Посмотрим, решил про себя Бергман.

В магазине еще оставалось семь патронов, их Хобот выпустил в мишень за несколько секунд. В какой-то момент лейтенанту стало страшно за его «старичка», но хваленая школа немецких конструкторов не подкачала.

— Так-так, — лейтенант приложился к биноклю. — Всего две восьмерки. И это из оружия, которое первый раз в руках держишь. Неплохо.

— Дайте-ка мне, — требовательно попросил чех.

— Держи, — вставив новую обойму, Эрвин отдал самозарядный пистолет новобранцу. Тот презрительно улыбнулся своему товарищу и стал наизготовку. Прицелившись, он начал стрелять. Выпустив весь боезапас, он победно развернулся к ожидавшим его людям.

— Ерунда этот ваш пистолет, — он вернул оружие Бергману. — У меня все десятки. Даже смотреть не нужно. Я лучший стрелок.

— Сейчас посмотрим, — заметил Эрвин. Оценив результат попаданий, он повернулся к новобранцу и сплюнул на пол. — Вот твой результат, — и растер плевок носком армейского ботинка.

— Тогда сами покажите, как вы стреляете! — взорвался чех, в нем была задета гордость биатлониста.

— Не вопрос, — пожал плечами немец. — Смотрите.

Перезарядив оружие, он выпустил все пули друг за дружкой и, повернувшись к стоявшим в полном молчании курсантам учебно-тренировочной бригады, сказал:

— Оценивайте.

Те поочередно смотрели на мишень и поджимали губы не в силах что-либо сказать.

— Яблочко, — махнул рукой Хобот. — Твоя взяла.

— Надо было поспорить, — улыбнулся Бергман, пряча пистолет в кобуру.

— А что это за оружие? — спросил чех. — Я такое только в фильмах видел.

— Это «маузер», — начал объяснять Эрвин, — образца 1896 года. Модель 1916 г. Емкость магазина десять патронов. Прицельная дальность стрельбы до километра. Патрон стандартный натовский. Откуда он у меня — секрет. Вот так-то, господа. Еще раз поздравляю с вступлением в группу. Завтра жду вас на главном КПП в семь ноль-ноль…

Подходя к двери конспиративной квартиры, приобретенной на всякий случай, Артемьев еще на подходе заметил нечто неладное. Вооружившись верным «стечкиным», Полковник мягко подкрался к входной двери. Ну да, так и есть: дверь была не заперта и даже приоткрыта, сквозь щелку пробивался свет настольной лампы. Артемьев взвел курок и сделал еще пару приставных шагов, приблизившись ближе.

Неизвестный, а может быть и не один, хозяйничал внутри — Полковник явственно различил шуршание одежды и шелест бумаг. Наконец, ему надоело ждать, и, пнув дверь, он влетел в помещение, вскидывая пистолет. И тут же наткнулся взглядом на черное дуло армейской «беретты».

— О, наконец-то. Я уже заждался, — ответил Васимине, убирая оружие.

— А ты что здесь забыл? — изумился Артемьев. — Какого черта ты сюда пришел?!

— Нужно значит…

— Что значит «нужно», — вскипел Полковник, — что тебе нужно у меня дома?!! — И в сердцах помянул продажную женщину.

Действительно, его можно было понять. Незваный гость хуже татарина. Однако Васимине просто так, без причины, не объявился бы, поэтому Артемьев несколько сбавил пыл.

— Между прочим, ты здесь не живешь, — сказал майор, — это раз. А то, что есть тема для разговора — это два. Давай-ка присядем, в ногах правды нет.

— Что-то произошло, Рафу? Это наверняка. Иначе бы тебя здесь не стояло.

— Верно мыслишь, — сказал майор и опустился на диван. Посидев с минуту, он, не выпуская оружия, схватился за голову. М-да, подумал Полковник, крепко же его приложили недобрые вести.