Интересные истории

В субботний холодный вечер, когда шёл снег, Константин заехал за Лу, чтобы отвезти её на это красивое представление…

Так, как на улице было холодно, то Лу, как и другие дамы и девушки, которые были зрителями этого мероприятия, взяли нарядные платья с собой, а администрация приготовила комнату, где леди всех возрастов могли бы прихорошиться…

Константин ждал Лукерью в холле и уже начал волноваться: прозвенел третий звонок, все гости уже сидели в зале, а Лу всё не выходила…

Вдруг из комнаты вышла напуганная администраторша и стала кричать:

– Кто-нибудь, позовите врача! У девочки резко ухудшилось самочувствие!

Константин сразу понял, что речь идёт о Лукерье и с врачебным чемоданчиком рванулся в испуге в комнату для переодевания…

– Куда вы, мужчина? Вам сюда нельзя! – возмутилась администратор.

– Мне можно, я – отец девочки! – дрожа от волнения, ответил Константин и только потом подумал: «А почему я солгал, что я – её отец? Я бы мог сказать, что я – врач, это было бы правдой и меня бы пропустили…».

Константин зашёл, поднял бледную Лукерью на тахту, сделал укол, дождался, когда ей станет легче и стал журить девушку:

– Лу, ты сегодня пропустила укол, да? Ну, как ты так можешь относиться к своему здоровью, я же за тебя переживаю! А если меня не было рядом?

Лукерья же долго, молча, смотрела на Константина пронзительным взглядом и вдруг тихо спросила:

– А ты, правда, считаешь меня своей дочерью или просто солгал? Может, вы со Степанидой удочерите меня? Я… так благодарна тебе за всё и с радостью назвала бы тебя папой …

Константин растрогался, прижал Лукерью, погладил её по голове и ласково произнёс:

– Лу, доченька, я уже давно мечтаю назвать тебя дочерью, и, если ты хочешь, с радостью удочерю тебя официально. Если хочешь, называй меня папой и знай, что ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку и помощь…

Лукерья и Константин обнялись и испытывали такое благостное состояние семейной любви отца и дочери, что забыли обо всём, но тут Константин вспомнил о предстоящем разговоре со Степанидой, и каждый нерв его напрягся от этой мысли…

Лукерья заметила озадаченность Константина и спросила:

– Папа, всё точно в порядке? Ты уверен, что не хочешь оставить всё, как было до этого разговора?

Константин тяжело вздохнул и ответил:

– Нет, Лу, доченька, ты сейчас окончательно стала моей дочерью, и я хочу тебя забрать из детского дома и официально удочерить. Я готов к этому, но проблема в том, что моя жена Степанида, узнав о твоём возрасте, всё-таки ты хоть и не взрослый человек, но уже и не ребёнок, а девушка, может неправильно понять нас и устроить,… мягко говоря, истерику…

– Может, тогда, не рисковать? Ты и так мне помогаешь, как папа… – предложила с настороженностью Лукерья.

– Нет, я должен и хочу добиться права называть тебя дочерью и забрать из приюта, понимаешь, мы – отец и дочь на духовном уровне, это уже не изменишь. Ты иди, посмотри балет, а я поеду, поговорю со Степанидой, это нужно сделать без тебя, объяснить всё Степаниде – моя, а не твоя задача… – решительно изрёк Константин и, погружённый в свои мысли, сел в машину и поехал домой…

Когда Константин вошёл в квартиру, Степанида стояла у зеркала и наносила крем. Заметив мужа, женщина равнодушно произнесла:

– Привет, ужин, как всегда, на столе, я сегодня на работе очень устала, разогреешь и наложишь сам…

Константин выпрямился, как струна, глубоко вдохнул и начал разговор:

– Степанида, дорогая, помнишь, мы говорили о семье и приёмном ребёнке? Ты тогда была вдохновлена идеей взять сироту в нашу семью. Так вот, я хотел бы тебя, пока заочно, познакомить с нашей дочерью Лукерьей. Она очень добрая и милая, хорошо учится, любит читать классику и играть в интеллектуальные игры, а так же она – талантливый художник…

Степанида с серьёзным и задумчивым видом посмотрела на мужа и подозрительным тоном спросила:

– А сколько же Лукерье лет? По твоим словам сложно судить, но мне показалось, что Лукерья старше, чем мне бы хотелось…

Константин напрягся ещё сильнее, но решил идти до конца и ответил:

– Да, Лу старше, чем ты предполагаешь, ей шестнадцать лет…

Степанида оскорблено и гневно смерила мужа взглядом и крикнула:

– Так вот, значит, от чего ты был в таком приподнятом настроении в последнее время! Ты не дочь нам, ты себе молоденькую пассию нашёл! Изменяешь мне с девицей малолетней?! Так я быстро оформлю развод и другого себе найду!

Константин поджал от обиды губы и процедил:

– Не смей оскорблять так Лу! Я испытываю к ней чисто отцовскую родительскую любовь, и желание заботится о ней. Никаких других пошлых «желаний», на которые ты намекаешь, у меня не было и нет! Она – самый талантливый, чистый, добрый и искренний человечек, заслуживающий восхищения!

– В её чистоту и искренность я верю, я в твою, муженёк ты мой несносный, искренность не верю! Отцовские чувства у него к шестнадцатилетней девице! Так я и поверила, как наивная деревенская девчонка! – крикнула озлоблённо Степанида.