Интерфейс

Она проверяла устройство каждый день, потому что была дочерью Уильяма Э. Коззано, и потому что он был сыном Джона Коззано, и каждый в их семье еще в молодости учился не расслабляться, не строить предположений и ничего не принимать как само собой разумеющееся.

Затем створки лифта раскрылись, как занавес в кино перед дешевым фильмом ужасов, и она уставилась на залитые зеленоватым дежурным светом катакомбы с низким потолком. Свет ничего не освещал и давил на глаза. В этом могильнике доктора и медсестры хоронили свои машины, отправляясь на работу. Большая часть машин представляла собой зомби в стадии распада, возвращаемых к жизни только усилиями мобильных мастерских, курсирующих по рампам парковок денно и нощно.

Пересекая катакомбы, Мэри Кэтрин любила напоминать себе, что ее специальность давала ей определенные преимущества при самозащите: она могла поставить диагноз на расстоянии. По походке, по выражению лица она могла отличить активного психопата от здорового, заурядного грабителя.

В принципе Мэри Кэтрин была не из тех женщин, что носят оружие в сумочках. Она не очень представляла, существуют ли такие женщины в реальности, но была уверена, что сама к ним не относится. И все-таки носила. Сперва это была уступка отцу. Со дня смерти матери забота отца о ее безопасности превратилась в одержимость. Когда она переехала в свою квартиру, он явился из Тасколы с кучей инструментов и провел выходные, укрепляя засовы, устанавливая решетки на окна и вообще отрезая ее от внешнего мира. Люди, живущие на другой стороне воздушного колодца – разветвленная семья бразильских иммигрантов – все выходные толпились в своей гостиной, как будто позируя для семейного портрета, и с изумлением наблюдали за губернатором Иллинойса, свесившимся из окна шестого этажа и высверливающим отверстия в кирпичной стене с помощью массивного перфоратора, который он занял у одного из своих кузенов-фермеров.

На следующий день рождения папа преподнес ей маленькую, аккуратно упакованную коробку. Мэри Кэтрин была смущена и зарделась от благодарности, подумав, что это ожерелье – и скорее всего, учитывая вкусы отца, слишком эффектное, чтобы его можно было носить на людях. Открыв коробку, она обнаружила в ней шокер – самое подходящее оружие для невролога.

Папа не признавал никаких ограничений. Он не видел ничего особенного в предположении, что в один прекрасный день может стать президентом Соединенных Штатов. И считал, что Мэри Кэтрин относится к жизни так же. Он всегда говорил ей, что она может жить, как хочет, и хотя она верила ему во всем, эти слова восприняла с долей скептицизма. Когда же к нему пришло осознание того факта, что она, будучи женщиной, подвергается опасностям, совершенно неизвестным ему самому, и что эти опасности ограничивают ее жизненные возможности, то крепко озадачился. Он долго отказывался принять эту истину, а приняв, сразу начал изыскивать способы освободить ее от ограничений, накладываемых обществом на женщин вообще. Потому что, будь я проклят, восклицал он, это же просто нечестно. И для него это была достаточная причина, чтобы начать действовать.

Она была на полпути к своему автомобилю, когда пейджер завибрировал, напугав ее до полусмерти. Она бодрствовала или почти бодрствовала уже тридцать шесть часов, и сейчас функционировала на последних прогоркших запасах кофеина и адреналина. Один рефлекс приказывал нашарить пейджер и нажать кнопку, которая заставит его заткнуться. Другой рефлекс требовал нажать кнопку на шокере и разрядить его в солнечное сплетение любого негодяя, которому повезет оказаться поблизости. Рефлексы слегка спутались, две черные коробочки слились в ее уме – пейджер и шокер – и шокер победил; пейджер заткнулся.

(а) Не время стоять на месте, обмозговывая проблему и (б) она уже тридцать минут как сдала смену. Должно быть, ошибка оператора – вызвал не того врача. Рано или поздно они там разберутся, как обычно. Прямо сейчас доктору Коззано нужно добраться до дома и выспаться.

Когда она вошла в квартиру, автоответчик записывал сообщение от мужчины, чей голос она не смогла узнать. Она поймала только хвост сообщения, проходя через дверь: «... состояние стабильное и он сейчас под личным контролем доктора Сайпса, очень хорошего невролога. Спасибо. Пока».

Она узнала имя: Сайпс. Тот был сотрудником факультета Центрального Иллинойского Медицинского Колледжа и появлялся на всех конференциях. Звонили, видимо, из штата, где у коллег возникли какие-то вопросы. Но, судя по голосу, вопросы не были срочными; она перезвонит попозже. Она перевела автоответчик в беззвучный режим, заперлась на все замки и засовы, установленные отцом, покормила кота и отправилась в ванную.

В ванной было зеркало. Мэри Кэтрин не смотрела в зеркало что-то около полутора суток. Она решила воспользоваться возможностью проверить, сможет ли себя узнать.