Интерфейс (СИ)

      Это что, шутка? Неужто цель -- Стивен Райз? Или президент "Объединения" Магнус Китинг?

      Рауль не представлял себе, что за чью-то жизнь могут давать такую суму.

      Ответ был здесь же.

      Геннадий Владимирович Борисов. Владелец корпорации "Маджестик".

      Конечно же, такой заказ был опасен. Целью был один из самых известных и могущественных людей в мире. Но отказаться от него Молина не мог. Во-первых, пятьдесят миллионов есть пятьдесят миллионов. Во-вторых, быть тем единственным человеком, лишившим жизни самого Борисова, выпадает не каждому.

      Подобный заказ доказывал, что он -- профессионал высокого класса. Такое не доверят кому попало.

      Одна часть Рауля не могла отказаться от задания. Другая же понимала, что кто-то узнал о том, кем является убийца в обычной жизни.

      Внутренний голос советовал найти какого-то беднягу, подделать ДНК, оставить его обездвиженным в своей квартире и устроить пожар, а самому тем временем залечь на дно.

      Но Рауль решил, что спрятаться он сможет и позже. Когда Борисов будет мертв, а пятьдесят миллионов найдут его карман.

       Была не была.

      Нужно связаться с владельцем ресторана и огорчить его сообщением об увольнении.

***

      Несколько веков назад, когда Земля еще была в единственном числе, существовало множество человеческих наций. У каждой из них была культурная традиция, описывающая свою нацию с самой лучшей стороны. Мы самые лучшие! Мы самые сильные! Нас невозможно победить! -- можно было прочесть, посмотреть, уловить в каждом таком произведении. Но с открытием других миров понятие нации стерлось. Хоть все знали, что в Алмунье жили в основном бывшие русские и азиаты, а в Каллисто -- европейцы и американцы, но понятие патриотизма кануло в лету. Были люди, родившиеся в одном из миров и называющие этот мир родиной. Были попытки создать патриотическую культуру в том или ином мире, но они не приживались. Сегодня лучше в Каллисто, там можно быстрее пройти обучение, получить профессию, лучше жить, -- все хотят в Каллисто. Завтра станет лучше в Алмунье -- все захотят в Алмунью. Ну и конечно, почти никто не хотел жить в Патрии. Разве что кроме представителей Нового Ватикана, выстроивших на территории джунглей Амазонки купол для защиты от последствий катастрофы. Существовали те, кто говорил "Миров много, а Патрия одна". Согласившиеся жить в мире после экологической катастрофы. Но подобных были единицы. Мелкие исключения, подтверждающие правило.

      Таким когда-то был Алессандро Кассано. Он искренне считал, что Патрию нужно возродить, найти способ очистить природу, воспрепятствовать глобальному потеплению, но его никто не слушал. А тем более, все лучшие ученые, которые могли что-то придумать, уже жили в Алмунье или Каллисто, работая на одну из корпораций. Потом он бросил эту идею, осознав, что один в поле не воин.

      Но его проняла другая мысль. Он понял, что параллельные миры опасны. Чем, он не знал, но понимал, что это так. И изо всех сил стремился это доказать.

      Он сидел и смотрел на алмунийский камень, который перемигивал различными вспышками. Синел, краснел, багровел, белел. Именно под утро эти камни любили устраивать свое светошоу. Загадка местной природы, а может, и не природы, на которую начхали все ученые человечества, сделав выбор в пользу теплых кабинетов в стенах корпораций.

      Из палатки, стоящей рядом, показалась голова чернокожего парня лет шестнадцати на вид.

      -- Мистер Кассано, вы не спали?

      -- Нет, -- ответил ученый. -- У меня улучшение, позволяющее высыпаться на час-два в сутки.

      -- И что вам говорят эти камни? -- спросил парень.

      Звали его Вильгельм. Он был послушником в Новом Ватикане и собирался стать ученым. Новый Ватикан не отрицал науку, как это делала церковь в давние времена. У них были свои ученые. Без людей науки церковь не смогла бы возвести защитный купол.

      Когда Кассано пришел в Новый Ватикан просить поддержки, его уговорили взять с собой Вильгельма. Парню хотелось учиться, а где можно это делать лучше, чем рядом с талантливым ученым?

      -- Мне кажется, вспышки не хаотичны. В них есть какой-то определенный порядок. Код. Словно они действительно что-то хотят сказать нам, но мы не знаем их языка, -- ответил Алессандро.

      -- Эту теорию выдвигали несколько ученых, -- сонным голосом проворчал послушник.

      -- Может, они что-то не заметили. Упустили. Я записываю вспышки в свой интерфейс. Хочу прогнать их через компьютер. Пересмотреть, поразмышлять над ними.

      -- Бог поможет вам, -- ответил Вильгельм.

       Кассано только хмыкнул и пожал плечами. Он считал, что бог -- вопрос веры, а не знаний. Алессандро посвятил жизнь последним, и на веру у него просто не осталось места.

      Вильгельм уселся рядом с ученым, наблюдающим за вспышками, а те, в свою очередь, словно приветствуя парня, выдали ярко-желтый блик, на миг озаривший все вокруг.

      Что же ты скрываешь?

***