Интернат для брошенных мужчин

– Все правильно, – успокоил ее Родин, – и четко сформулировано: «Я, такой-то, прошу принять меня в интернат для брошенных мужей с такого-то числа… Обязуюсь соблюдать установленные правила… Пункт первый: не злоупотреблять спиртными напитками и не поддаваться на провокации Семена Никифоровича. Пункт второй: соблюдать режим дня, установленный по договоренности с другими жильцами интерната. Пункт третий: не вступать в конфликты с жителями села…» Да мы, собственно, и не собирались. «Пункт четвертый: устроиться на работу либо в «Малахитовую шкатулку», либо в другое место по собственному выбору. Пункт пятый: соблюдать правила противопожарной безопасности. Подпункт а): не курить в сарае…» Вот это очень здравая мысль. Как, впрочем, и все остальные. Так, что у нас в конце? «За несоблюдение устава интерната проживающий исключается из числа жильцов и обязан покинуть его в течение двух дней». Я тоже подписываю непременно, Володя, давай ручку. Более того, Людмила Петровна, мы вот с Володей обещаем вам лично проследить за строжайшим выполнением устава нашего замечательного учреждения. Одна просьба – вы оставите нам хотя бы один экземпляр?

– Для более детального изучения, – улыбнулся Володя. – А то, знаете ли, на бегу. Александру на работу пора собираться. Да и Федосья Иосифовна, кстати, скоро придет тесто ставить. Людмила Петровна, мы с Юрой вот что предложить хотим: у Федосьи Иосифовны пироги, конечно, замечательные, но народ тут на свежем воздухе не то что пироги – слона готов съесть. Бегут потом в магазин, скупают все подряд. К вашим Гаряевым, что характерно, выручку им поднимать. Давайте мы купим мясо, сделаем шашлыки. Я вас уверяю – уйдет влет!

– А кто будет шашлыки делать? Я не умею, – засомневалась она. – Хотя… зелень своя, овощи покупать можно у соседей…

– Да мы и будем делать. Не сомневайтесь, уж что-что, а шашлыки у нас отменные получатся. Сегодня и попробуем. Сейчас за мангалом съездим и за мясом, а на следующий раз на рынке договоримся, чтобы самое лучшее нам оставляли. А Денис до вечера стол под навесом сколотит. Скамейки есть. Вы согласны?

– Я клеенку куплю! – вдохновилась Людмила Петровна. – И посуду одноразовую! Только как мы это все повезем? Такси там брать? Дорого… И вообще, как возить-то?

– На машине, – пояснил Володя.

– Нет машины, – вздохнула она. – Сашка мой, старший, все хотел купить, да женился, скоро ребенок родится, не до машины им пока.

– Ну тогда на моей съездим, – предложил Володя. – Уже девять? Прямо сейчас и поедем, мясо-то мариновать надо. Вы идите домой, собирайтесь, а я приведу себя в порядок и за вами заеду. Через полчасика.

На пару с Юрием они выпроводили ничего не понимающую Людмилу Петровну за ворота, и ей ничего не оставалось, как двинуться домой, соображая, с чего это вдруг им пришло в голову так ее разыгрывать. Неужели в отместку за ее интернат для брошенных мужей? Так ведь сами сказали, что идея хорошая. Через полчала соседи Людмилы Петровны наблюдали удивительную картину: к подъезду подкатил новенький, блещущий серыми боками джип, как у Марата Гаряева. Из подъезда выплыла Людмила Петровна – фифа-фифой! Из машины выскочил шофер, здоровый мужик, открыл перед ней дверцу, она уселась, и джип, немилосердно пыля, вылетел со двора. А следом за ним рванулись в разные концы села досужие кумушки обсуждать увиденное.

К полудню общественность Большого Шишима сформировала два мнения, согласно существовавшему разделению на партии. Партия поддержки несправедливо уволенной учительницы Мумриковой радостно полагала, что за ней заехал богатый любовник. Знай наших, не лыком шиты! Партия ненавистников новоиспеченной миллионерши Мумриковой предрекала, что нечестно нажитые деньги к добру не приведут и это бандиты платят ей за постой. Уселась, как королева! С шофером! Зараза!

Но Людмила Петровна ничего этого не знала. Усевшись к Володе в машину, она немедленно потребовала ответа: как, откуда, почему втайне и на какие, собственно, шиши?!

– Людмила Петровна, не сомневайтесь, на свои собственные, – смеясь, пояснил Володя. – Никого не грабил, честное слово.

– Но ты же говорил, что у тебя денег ни копейки не осталось? Ну, когда судили тебя?

– Я говорил, что отдать пришлось все до копейки. Но у меня же не только этот завод был. И друзья имелись. Они мне помогали. Поэтому я не совсем нищий.

– Но тогда почему?! Почему ты тут живешь? Без электричества?! Я же думала, что тебе некуда идти, потому что тебя жена выгнала! И все забрала, ты же сам сказал!

– Да это мелочи, – выруливая на идущее в Горноуральск шоссе, произнес Володя. Было видно, что он испытывает удовольствие от управления послушной мощной машиной. – Забрала и забрала, дай бог счастья в личной жизни. Барахло – дело наживное. Только я его наживать пока больше не хочу. Незачем мне. И не для кого.

– Да что ты, Володя, – возразила Людмила Петровна. – Ты молодой еще, все наладится. И семья, и работа.