Интернат, или сундук мертвеца

Она сняла куртку, бросила ее на пол и пошла искать холодильник.

Изумленный свободный художник плелся за ней, запахиваясь в оранжевое с фиолетовыми цветами кимоно.

Ева задумчиво осматривала огромное пространство холодильника, заполненное едой.

— Яичницу будешь? — спросила она. Стас покачал головой, отказываясь, и откупорил банку с соком.

Из белой комнаты с огромной кроватью на постаменте послышался капризный тонкий голосок.

— У тебя там кто? Девочка? Стас кивнул.

— Хочешь, чтобы я ее выгнала, или сам прилично проводишь? Ты не обижайся. — Ева улыбнулась, увидев вытаращенные глаза Стаса. — Но меня никто тут не должен видеть. Это что такое? — Она показала на вакуумную упаковку с непонятными белыми кусочками в красноватой жидкости.

— Лягушачьи лапки, — наконец-то открыл рот Стас.

— А колбасы у тебя не найдется? С голоду помираю. — Ева быстро затолкала упаковку обратно в холодильник.

— Посмотри внизу. Ангел кормит докторской колбасой лягушек в аквариуме.

— Да, кстати, где Кумус? — Ева с облегчением нарезала колбасу.

— Не знаю. Он уходит всегда очень рано. Объясни, что тебе надо, а потом я решу, выгонять ли актрису.

— Ну, — Ева села и задумалась, — я попала в трудную историю. Выйти из нее я смогу только с твоей помощью. Ты хороший художник по фильмам, можешь делать ужасы. Смерть сумеешь изобразить?

— С чего бы мне этим заниматься?

— Мне нужна смерть на завтра к вечеру. До этого я в твоем распоряжении. Выдумывай что хочешь. Делай, лепи, рисуй.

Стас, подумав несколько секунд, вышел в большую комнату. Ева услышала, как он уговаривает с отеческим терпением возмущенную девочку. Закрыв дверь, Стас вернулся в кухню с пачкой фотографий. Дождавшись, пока Ева прожует, он протянул ей несколько.

— Перерезанное горло с отворотом тканей и просвечиванием позвонков, вскрытие грудной клетки с подробным расположением внутренних органов, — комментировал Стас монотонным голосом, сдерживая судорогой рта зевоту, — снесенная взрывом часть головы с разбрызгиванием мозга и свисающими зубами, это у меня было последнее. — Он показал пальцем.

Застывшая от ужаса, Ева уставилась на фотографию.

— Но это же!.. — сказала она неуверенно, просмотрев следующие, где голова, только что развороченная взрывом, приобрела нормальный вид и улыбалась пухлым лицом Феди Самосвала.

— Да. Делал на заказ. День рождения был, заказчик попросил чего-нибудь этакого. Всем понравилось. За это меня выдернули голого из дома, отвезли к нему за город. Хотели наградить. — Стас грустно смотрел перед собой. — Жизнь — вещь непредсказуемая, — неожиданно закончил он, протягивая Еве чашку. Ева налила кофе из турки.

Стас сидел такой грустный и несчастный, расставив ноги и забыв про распахивающееся кимоно, что Ева не удержалась и засмеялась, показывая на его повисший в русых кудряшках унылый член.

Стас внимательно рассмотрел свой орган, вздохнул, пожал плечами.

— Я с ними сплю, — он кивнул назад, предполагая, вероятно, свою огромную кровать, — потому что страшно одному спать. Понимаешь? А так я совершенно безопасен. Я стал извращением. И никто не может мне помочь. Позировала когда-нибудь?

— Нет. — Ева покачала головой. — А что такое в твоем понимании извращение? — спросила она, все еще не в силах перестать улыбаться.

— Это когда я смотрю на тебя, понимаю, что вижу совершенство, а хочу большую, толстую и старую женщину.

— Может, это профессиональное заболевание? — предположила Ева, принявшись за банку с красивой клубничиной на этикетке. — Ты переел красивого.

— Красота здесь ни при чем. Ладно, давай оговорим дела. Как желаешь умереть?

— В ванне, — махнула Ева огромной ложкой, — выстрел в голову с близкого расстояния, мозги, как там у тебя, запах и все такое.

— Почему в ванне?

— Ну, я так представила: лежу я в ванне, видна только моя голова, как я дышу — не видно, воду можно сделать красной. Я доедаю? — Она показала почти опустевшую банку.

Стас махнул рукой и наконец запахнулся.

— А что там насчет запаха? — решил уточнить он. — Запах — это очень дорого.

— Хочу запах! — потребовала Ева. — Для правдоподобия и по необходимости сигнала.

Ну представь, — улыбнулась она изумлению Стаса, — лежу я в воде целый день, а никто ко мне не приходит! Придется позвонить, как бы жалоба соседей, что воняет. Стас задумался.

— Ты не знаешь, сколько тебе надо будет так лежать?

— Не знаю, — вздохнула Ева.

— Как ты выйдешь из этой ситуации?

— Не знаю!

— Что у вас делают с трупами, когда их осмотрят?

— Грузят на каталку и увозят в морг.

— На каталку, — задумался Покрышкин, — значит, голую и мокрую — на каталку. Предположим, что за время погружения на каталку ты ни разу не захихикаешь от щекотки, но что потом? В морге?

— Ну не знаю я! Посмотрю по обстоятельствам. Я думаю, что в квартиру приедет мой начальник из отдела убийств. Я ему подам какой-нибудь знак! Потому что цель всего — не напугать. А сделать вид, что я умерла, и исчезнуть до более подходящего времени!