Интернатские. Сентиментальность в бою неуместна

Юрий Темирбулат-Самойлов Интернатские. Сентиментальность в бою неуместна

Пролог. СТРАННОЕ РЕШЕНИЕ

Хлёстко и неожиданно, как выстрел в спину, ударила команда:

– Отставить!

И звено пятнистых «крокодилов»1, которые спустя мгновение должны были ракетным ударом превратить в мелкое крошево глинобитные дома, за дувалами2 которых затаились остатки потрёпанной душманской банды, без единого залпа резко разошлось вправо-влево, потянуло вверх, уходя от возможного обстрела с земли.

Увы, разошлись вертолёты хотя и грамотно, но не синхронно. Всего на секунду растерялся пилот идущей справа машины, изумлённый нелепейшей в данной ситуации командой ведущего – полковника Сухорукова, и даже такая краткая заминка обошлась дорого: из-за ближайшего дувала ударил ДШК3 молниеносно среагировавших на неё «духов». Замешкавшаяся «двадцатьчетвёрка» от прямого попадания в одно из немногих уязвимых её мест завалилась набок и, с трудом кое-как выровнявшись, стала стремительно терять высоту. Всё ещё вращающиеся лопасти несущего винта сыграли в какой-то степени роль парашюта, несколько притормозив падение. Но на склоне горы их мощные удары о каменистый грунт перевернули бронированную «летающую крепость» как детскую игрушку. Веером разлетелись обломки лопастей и камни, вертолёт плотно окутался то ли дымом, то ли пылью и, крутнувшись вокруг своей оси, замер.

– …твою мать! Что же это? М-м… только бы ребята уцелели! Только бы уцелели… хрен с ней, с машиной, железякой… пойду под трибунал, хрен с ним, с трибуналом! Но только бы ребята уцелели…

Полковник Сухоруков повторял эти слова как заклинание, как молитву, пока его вертолёт кружил над местом падения товарищей, готовый разнести в клочья, испепелить любого чужака, который посмеет приблизиться к ним. Наконец пилоты увидели, как из разбитой и уже явственно дымящейся машины выбрались двое, прохромали, поддерживая один другого, вниз по склону, под защиту больших валунов.

Минут через тридцать в воздух, под прикрытием всё ещё барражирующего «крокодила», поднялся «МИ-8», вызванный Сухоруковым и подобравший на борт экипаж подбитой «двадцатьчетвёрки». Оба вертолёта сделали прощальный круг над догорающим собратом и взяли курс на базу.

С борта «восьмёрки» доложили: раны спасённых пилотов, к счастью, неопасны – один отделался переломом руки и нескольких рёбер, второй и вовсе царапинами да ушибами.

Полковник облегчённо вздохнул и коротко бросил в ответ:

– Принял.

Второй пилот покосился на командира. Призадумался. Сухоруков не просто первый пилот в их экипаже. Он – командир полка, один из самых опытных и авторитетных советских военных лётчиков в Афганистане. Что заставило его, образцового офицера, уклониться от выполнения боевой задачи, прекратить атаку, подвергнув тем самым смертельному риску своих боевых друзей, подчинённых, жизнь которых берёг всегда пуще глаза?..

Полковник заметил недоумённый взгляд. Он понимал, какие мысли гложут сейчас товарища и тех, кто летит в «восьмёрке».

Но что он мог сказать?

Даже если б кто-то из них и обратил внимание на лохматую пастушескую собаку, мечущуюся на привязи у дерева во дворе хибары, и две детские фигурки, мчащиеся, спотыкаясь, к ней на помощь под нарастающий грохот страшных железных «летучих драконов»… но и тот вряд ли понял бы, что стрелять в сторону этих фигурок для Сухорукова было равносильно стрельбе в самого себя.

Однако, чувства чувствами, а война есть война. Здесь не до сантиментов.

Нелогичное в глазах всех участников этого боевого вылета решение

Сухорукова стоило полку вертолёта и боеспособности двоих офицеров. А сколько ещё бед могут причинить уцелевшие душманы?..

И никому ничего тут не объяснишь. Да и можно ли «объяснить» целую жизнь?

Глава 1. УРА, ПРИЕХАЛИ!

(как иногда северяне попадают на юг)

Ранним утром 17 октября 1964 года Илюха и Колюха ступили, наконец, на долгожданную узбекскую землю. Позади трое суток увлекательнейшего путешествия в плацкартном вагоне пассажирского поезда «Красноярск – Ташкент».

После дремучей сибирской тайги, где братья-близнецы безвылазно прожили первые девять лет своей жизни, всё увиденное в пути казалось им настолько ярким и романтичным, что оба почти не спали эти трое суток, уделяя отдыху лишь вторую половину ночи, когда их детские организмы уже не справлялись с усталостью от переизбытка впечатлений.