Интернет и идеологические движения в России

Наряду с «охранителями», обосновывающими политическую реакцию и защищающими политический режим как якобы безальтернативный, есть и иное течение мысли, объясняющее срывы модернизации в России историческим и культурным детерминизмом. Представителей последнего течения можно назвать российскими «отчаявшимися», среди которых большинство – либералы, прозападно настроенные интеллектуалы. Их мотивация в поддержке идеи «неизменной России» иная, чем у «охранителей». Отечественные западники хотели бы вырваться из «колеи», приписываемой российской истории, но отчаялись в попытках это сделать. «Отчаявшиеся», как правило, считают себя представителями иной, более высокой цивилизации, которых петровские (и в этом смысле чисто имперские) исторические ветры занесли в страну с чужой им культурой – «страну рабов». Развитие концепции «блуждания по кругу истории», не приносящего никаких качественных изменений в России на протяжении столетий, является делом рук «отчаявшихся» либералов. Проевропейское меньшинство, в его собственном представлении, обречено на проигрыш воспроизводящейся «русской власти» и «русской бюрократической матрице», которая «в ходе очередного кризиса перезагружается (ценой мгновенного распада Государства) – а потом новые чиновники опять самодержавно царят “на просторах новой Родины”»[588].

Прежде всего, то, что отличает «отчаявшихся», – это неверие в воплощение модели западной демократии на российской почве. С одной стороны, безальтернативным сценарием развития России для «отчаявшихся» является интеграция с Европой. С другой стороны, условий для европеизации российского общества и государства они не видят. Их политический идеал – построение общества как «там»: с правовым государством, гарантией индивидуальной свободы и без коррупции. В этом едины как интеллектуалы, напрямую ассоциирующие себя с либерализмом (в их собственном понимании этого термина), так и члены, условно говоря, более широкого круга «русских европейцев» (к которым относятся и не-либералы, как А. Кончаловский). Надо сказать, что граница между двумя группами условна, поскольку, как было показано в главе 4, собственно либеральный дискурс во множестве его измерений (социальном, политическом, экономическом, правовом) в России аморфен и разобщен.

Однако квалифицирующий признак «отчаявшихся» – выражение упреков в адрес российского народа как неспособного к поддержке и восприятию западных ценностей[589]. Во-первых, эти упреки оборачиваются воспроизводством давнишней, имеющей сословные корни дихотомии: образованные/привилегированные слои и непросвещенные податные массы. В современных терминах это разделение может быть выражено как противостояние «креативного класса» и «быдла». «Отчаявшиеся» презирают институционализированное неравенство и несвободу, по-чаадаевски сожалеют об историческом пути России, но вместе с тем по-колониалистски относятся к народу как «туземцам», неразумным детям, которых нужно просвещать, но не допускать до власти ради их же блага. В наиболее радикальной форме такая позиция защищается журналистом Ю. Латыниной[590]. Определяя свои взгляды как «либерал-прагматизм», Латынина фактически воспроизводит дискурс европейских либералов первой половины XIX века, выступавших против всеобщего избирательного права. Рассматривая демократию как простой механизм, а не процесс эмансипации, они полагали, что выбирать представителей нации могут только те, кто обладает определенными гражданскими навыками (образование, участие в общественных делах) и собственностью (что должно предотвратить приход к власти охлоса, стремящегося порушить фундаментальное право собственности в пользу перераспределения). Однако уже тогда многие либералы (А. де Токвиль, Дж. С. Милль) говорили о возможности сочетания либерализма и демократии, а к рубежу XIX и XX веков практически все либералы согласились со свершившимся фактом политической эмансипации бедных слоев общества и женщин[591].

Во-вторых, от чаадаевского критицизма «отчаявшихся» пролегает мостик к гегельянскому видению российской истории («неисторичность» народа) и эссенциализации российского населения – наделения его набором неизменных черт. Известный писатель В. Ерофеев усматривает наличие чуть ли не генетических корней антизападничества у большинства россиян, которым якобы чужды либеральные идеалы: