Интернет: Заметки научного сотрудника

Инвесторы предоставляли суммы от 10 тысяч до 500 тысяч долларов каждый. Большинство – по 10–20 тысяч. Первый раунд состоял в том, что мы напечатали десять миллионов акций компании – естественно, под строгим контролем государственных организаций – и предоставляли инвесторам возможность приобрести эти акции по доллару за штуку. Опять же совершенно официально, через банк. Главное – инвесторы знали, что если мы доберемся до этапа продажи акций на бирже, то начальная стоимость акций будет не ниже двух долларов за акцию. Это мы им гарантировали. Если доберемся. Иначе говоря, вложенные инвесторами деньги вернутся им как минимум со стопроцентной прибылью. Это и есть главная движущая сила частного инвестирования.

Первый раунд «подъема» денег принес нам около полутора миллионов. Это еще до каких-либо тестов, под голую идею. На эти деньги мы провели первые испытания нашего «лекарства» (кавычки – поскольку какое лекарство, когда голая идея?). Испытания проводили профессиональные специализированные компании, располагающие вивариями и всем прочим. Часто эти компании расположены в местах умеренно отдаленных и не афишируют открыто свою деятельность. Иначе борцы за права животных раскатают их по камешкам, по кирпичикам. В буквальном смысле. Вот такой парадокс. Непрост путь от идеи до лекарства, и первая реальная стадия его – испытания на животных – начинается игрой в прятки. Иначе компания начнет получать письма с угрозами, и хорошо, если только с ними. А FDA непременно требует опытов на животных. Вот такой замкнутый круг.

К слову, FDA права. Мне не раз приходилось читать в газетах и прочих средствах «массовой информации», что давно пора прекратить негуманные опыты на животных, поскольку всё это – токсичность и противоопухолевую активность – можно с успехом изучать на культурах клеток в лабораториях. Увы, это не так. Изучать-то можно, но окончательного ответа не получить. Если бы так, то как замечательно было бы для нас. И как дешево.

Часть вторая – документальная

Ладно, с телеграфным языком закончили. Суть ясна. Так как все-таки это было, подробнее?

Хорошо, замедлим темп изложения, переведем дух. Сменим ритм.

Я уже четыре года как покинул Гарвард и работал в своей компании по созданию новых композиционных материалов (см. главу 57). И как-то встретил своего старого знакомого Дэвида Платта. До недавнего времени Дэвид был президентом компании под названием SafeScience, которая располагалась в роскошном здании на Парк Плаза, в центре Бостона. Просто намек – на одном этаже с ними располагалось Консульство Франции в США. Я эту компанию время от времени консультировал на предмет научных подходов то к созданию новых химических удобрений с контролируемым временем выхода активного начала в почву, то к созданию жидкости для предотвращения обмораживания лобовых стекол автомобилей, то еще чего-то потенциально полезного. Дэвид приобрел определенную известность и уважение в деловых кругах после того, как акции его компании поднялись с 50 центов за штуку до 30 долларов. Иначе говоря, он многих людей сделал миллионерами. И себя, естественно, тоже. Такое в деловых кругах не забывают.

И вот встречаемся мы с ним в спортзале – а у Дэвида, между прочим, черный пояс по карате, и он бывший летчик-истребитель израильских ВВС, и Дэвид сообщает, что свою компанию он покинул. Он решил переориентировать компанию на создание новых противораковых препаратов, базируясь на своей идее, а совет директоров компании это отверг. Директора пришли к выводу, что это слишком рискованный поворот и более спокойно продолжать заниматься удобрениями, детергентами и прочими материалами для дома, для семьи. И Дэвид решил бросить насиженную компанию и создать новую, с нуля, именно для разработки новых противораковых препаратов.

Короче, Дэвид предложил создать эту компанию нам вдвоем, а точнее втроем, с привлечением знакомого ему профессионального финансиста. Ход такой: Дэвид излагает свою идею, я ее дорабатываю и экспериментально реализую – неважно, сам или с привлечением профессиональных научных лабораторий, финансист вместе с Дэвидом добывают для компании деньги, и через год-два делают компанию «паблик», то есть выпускают несколько миллионов акций и продают их широкой общественности по несколько долларов за акцию.