Интернированные китайцы в Сибири (1930-е годы)

К 1930-м годам Советский Союз признал ряд заключенных Российской империей международных договоров, декларировавших необходимость гуманного отношения к участникам военных конфликтов. В июне 1918 года Совет Народных Комиссаров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики довел до сведения «Международного Комитета Красного Креста в Женеве и правительств всех государств, признавших Женевскую Конвенцию, что эта Конвенция, как в ее первоначальной, так и во всех ее позднейших редакциях, а также и все другие международные конвенции и соглашения, касающиеся Красного Креста, признанные Россией до октября 1917 года, признаются и будут соблюдаемы Российским Советским Правительством, которое сохраняет все права и прерогативы, основанные на этих конвенциях и соглашениях»127. Конвенции (V и XIII), выполнявшие гуманитарные функции, хотя напрямую и не назывались в Постановлении СНК, тем не менее подпадали под обозначенные критерии – «касающиеся Красного Креста».

В целом комплекс Гаагского права был признан Советским Союзом только в 1955 году. СССР в ответ на просьбу Правительства Нидерландов, являющегося депозитарием Гаагских конвенций 1899 и 1907 годов, сообщил, что «Правительство Союза Советских Социалистических Республик признает ратифицированные Россией Гаагские конвенции 1899 и 1907 гг., … в той мере, в какой эти Конвенции и Декларации не противоречат Уставу ООН…»128.

В 1930-е годы практическая деятельность Правительства Советского Союза в отношении интернированных иностранцев в основном соответствовала международно-правовым нормам, закрепленным в соответствующих Гаагских конвенциях. СССР разоружал воинские и партизанские формирования, отдельных военнослужащих и партизан, переходивших на его территорию. Принимал меры к размещению интернированных лиц вдали от театра войны, нес расходы на их содержание.

В то же время СССР обладал определенной степенью свободы в отношении лиц, принадлежащих к конфликтующим сторонам, переходившим на его территорию. И основанием для этого было отсутствие объявленного состояния войны между Японией и Китаем, наличие которого влечет за собой правовые последствия, регулируемые Гаагскими конвенциями, в том числе и в отношении интернированных лиц. Согласно букве Конвенций, интернирование ограничено во времени, и крайним пределом его действия является период окончания вооруженного конфликта129. Соответственно, и статус интернированных лиц сохраняется на период вооруженного конфликта, и до его окончания нейтральная держава обязана не допустить возобновления участия в нем интернированных, т.е. должна содержать их на своей территории. Советский Союз репатриировал часть интернированных китайских формирований после сравнительно недолгого их пребывания на территории СССР. В ответ на выраженную делегатом Японии в Лиге Наций Ё. Мацуока130 озабоченность возможным разрешением генералу Су выехать из Советского Союза, что, несомненно, «создаст плохое впечатление в Японии», нарком иностранных дел М.М. Литвинов спросил, «требуют ли они [японцы] интернирования по праву войны и тем самым признают статус войны», после чего японский дипломат отшутился и затем к этой теме больше не возвращался131.

Небезынтересным будет упоминание о том, что в конце тридцатых годов британский суд признал конфликт в Маньчжурии войной. В начале 1930-х годов британская судоходная компания отдала японской фирме Кавасаки судно при условии, что в случае возникновения войны с участием Японии контракт прекращает действие. После вторжения Японии в Маньчжурию британская компания заявила о расторжении контракта. Японская сторона обжаловала эти действия в британском суде, ссылаясь на то, что Япония не находится в состоянии войны с Китаем. В 1937 году Британский суд Королевской скамьи решил, что реальные действия зачастую свидетельствуют более верно, чем слова, и поэтому суд свободен на основе фактов установить, что началась война132.

1.3.2. Обстоятельства интернирования китайцев в СССР

Вопрос об обстоятельствах интернирования китайских вооруженных формирований, впоследствии размещенных в Сибири, в исследованиях, за редким исключением, не рассматривался133. В архивных документах сведения по этой тематике представлены достаточно скупо. Тем не менее имеющаяся информация (в первую очередь архивные данные) о выходе в СССР армий гоминьдановских генералов Су Бинвэня, Ма Чжаншаня, Ли Ду и Ван Дэлиня, а также более мелких воинских подразделений и партизанских отрядов позволяет реконструировать обстоятельства перехода и непосредственно процесс интернирования, в результате которого в 1932– 1934 годы на территории Сибири с остановками на различные сроки – от двух месяцев до нескольких лет – оказались более 10 000 иностранцев.