Интерполицейский (СИ)

Пришлось Гансу изворачиваться, пока ремень наконец не соскользнул с плеча, и наносить полновесный режущий удар в висок несчастному повару. Того отшвырнуло к кафельной стене, а немец облегченно вздохнул, и поднялся на ноги. Едва он собрался опустить на глаза непредусмотрительно убранное забрало (уж очень непривычным оказалось восприятие несколько одновременных потоков визуальной информации, Ганса это раздражало), дабы по маячку определить, куда запропастилась Герда, как настырный азиат смел эту мысль очередным взмахом кухонного ножа в опасной близости от носа офицера.

— Ты еще не угомонился? — несказанно удивился Ганс. Он формально оказался безоружным против очень умело орудующего двадцатисантиметровым клинком повара — свой штык-нож в ножнах сбоку на поясе, винтовка на полу, второй автомат приторочен за спину. Но зато больше половины тела офицера прикрывала первосортная броня. Ганс принял классическую боевую стойку — и едва успел отбить стремительную атаку драчуна. С боевыми навыками у повара Ларинчи оказалось все как надо, а лучше бы наоборот. Ну нет ведь у Берна времени на эти глупые разборки, ни секунды!

Он все же бросил ладонь к поясу, принимая удар ножом на левое предплечье, тут же болезненно взвывшее под мощным ударом лезвия по кевлару, и выдернул тяжелый десантный клинок из ножен-пилы. Заодно полицейскому пришлось ставить блок голенью и уходить от удара в голову, потому что, балансируя на одной ноге, азиат атаковал его одновременно всеми остальными конечностями. Шустрый типчик!

Плавно Ганс поднырнул под удар его невооруженной рукой, и на продолжении траектории выхватывания ножа полоснул бритвенным изогнутым лезвием по ребрам противнику. Азиат изумленно отпрянул, зажимая рану, его движения слегка замедлились, но — слегка! Ганс атаковал, но повар, кренясь на левый бок, взбежал по стене, оттолкнулся от второй, сходящейся с первой в угол, и завернул тело в немыслимое сальто. При этом он еще и нанес серию ножевых ударов полицейскому. Ганс тоже был не лыком шит, бесстрашно принял их все до единого, чувствуя тупые толчки сквозь броню, а сам подловил противника на излете ножевым полосующим в горло. Но в последний миг перед смертельным финтом чуть вывернул кисть — и пластиковой рукоятью совершил тычок в небольшую точку на шее повара. Глаза того мгновенно схлопнулись, и рыцарь передника и поварешки беспорядочно приземлился на пол.

— Отдохни, дорогой, — почти ласково прошептал ему Берн, связывая на всякий случай бессознательного повара перекрученными лямками его же передника. После поднял свою винтовку, на всякий случай не забыв ослабить крепление второго автомата, вложил, обтерев о поварской колпак, штык-нож в ножны, и включил, наконец, навигационную систему уникоса. Черт же его дернул убрать забрало! Но Чарли слегка позабыл объяснить, как удалять с голоэкрана отвлекающую информацию.

Как теперь Ганс и предполагал, дверь, доставшаяся Герде, уводила в еще один коридор, отделанный уже розовым мрамором, то есть, похоже, начинались хозяйские апартаменты. Зеленый огонек на экране мерцал в десятке метров от капитана, но это если по прямой, а таковых в доме почти не существовало. А рядом биоэлектроемкостный локатор отслеживал некий подвижный объект. Совсем рядом с Гердой. По карте было не понятно, что там творится, но у Ганса засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.

Он с места ринулся к противоположному концу коридора, вихрем промчался по первому этажу особняка — в смысле, ему пришлось изрядно покрутиться, пытаясь сориентироваться, куда направляться далее.

И вот долгожданный финиш…

— Брось оружие, легавый! — визгливый вскрик заставил Ганса затормозить на пороге комнаты, пол которой устилали два трупа, один рядом с другим. Мимолетный косой взгляд выяснил — работа Герды.

Затем Ганс молча уставился на усатое жирное лицо, опустил взгляд по бычьей шее, пестрой безрукавке, провел его вдоль толстой волосатой руки, и остановил наконец на большом черно-серебристом пистолете, дрожащем у виска напарницы. Рубиновый огонек лазерного прицела как привязанный следовал взору.

— Стреляй! — выкрикнула девушка по-немецки. Она прекрасно понимала, что если Берн выполнит требование Ларинчи — а это оказался именно он — то они оба отсюда живыми не выйдут уже никогда. В случае выстрела Ганса шансов выжить у нее было несравненно больше.

Ганс приподнял ствол, и луч лазера замер на лбу мафиози.

— Отпусти девушку, — тихо и вежливо попросил он по-испански. — Я даю слово, что не трону тебя. С тобой будет разбираться суд, а не мы. Отпусти ее.