Интерполицейский

Тем временем эквадорский полковник еще раз уведомил мятежников соседнего государства и своих родных бандитов-наркоторговцев, что сопротивление бессмысленно, и настоятельно рекомендовал разоружиться. После того, как последнее эхо его громогласных слов стукнулось о беленые, деревянные и мраморные стены, повисла долгая утомительная пауза. Ни единого шевеления, словно каждого участника драмы-фарса парализовало от столь убедительного сюрприза.

Но вот, когда я уже мысленно махнул рукой на возможность мирного разрешения «конфликта», первый перуанец вышел из тени конюшни — обо всем происходящем вне нашей видимости нас информировал полковник — и швырнув автомат на землю, сложил руки за головой. А дальше будто началась цепная реакция…

Для страховки аттакеры еще минут пятнадцать парили над полем боя, пока большая транспортная вертушка не сбросила из своего брюха десант армейского спецназа в масках, шлемах и тропической униформе. Солдаты досконально обшарили все окрестности, сводя потерявших тягу к сопротивлению боевиков к стенам особняка.

Штабной вертолет тем временем опустился на посадочную площадку, с которой так неудачно не более получаса назад стартовал американский «Ирокез». Предоставив эквадорским военным самим разбираться с их делами, мы вышли из здания через парадный вход, перешагивая через трупы и изувеченную мебель. В доме все еще стоял едкий запах газа, и у меня в глазах, как и у Сандры, не просыхали слезы, першило в горле. Тряпки, понятное дело, не шли ни в какое сравнение с респираторами.

Усталые, пропотевшие, частью окровавленные, мы нестройной гурьбой дошагали до севшего вертолета.

Полковник уже сдвинул боковую пассажирскую дверь, и ожидающе смотрел на нас, придерживая висящую на перевязи плотно убинтованную руку. Кроме того, повязка заходила на плечо и опускалась по торсу, дальше скрываемая полурасстегнутой потрепанной рубашкой.

— Сэр, вы ранены? — почтительно и с тревогой поинтересовался Джеф.

— Пустяки, — отмахнулся Коуни. — Вы мне лучше поведайте о своих успехах. Чего успели натворить, пока я отлучился? — он сказал это таким обыденным тоном, словно и правда только отлучался куда-то ненадолго, а мы уже успели нахулиганить.

Шеф внимательно проводил взором выскочившего из кабины усатого мужчину с полковничьими погонами на плечах, видимо, того самого Ферейро. Эквадорец почти бегом устремился к приземлившемуся неподалеку на газон десантовозу, откуда выливалась вторая волна десантников.

— Какие, на хрен, успехи? — угрюмо ответил я, виновато склоняя голову, и тоже наблюдая за слаженными действиями местных коллег. — Драку развязали. Акбарса какой-то чертов фанатик, из мести или еще может почему, взорвал вместе с собой. Осколком гранаты Чарли перебило позвоночник. Вот и все наши успехи.

— Н-да. — протянул шеф. — У меня и слов-то нет. А что с Ларинчей? Герда, почему я Берна не вижу?

— Я здесь, сэр! — выскользнул откуда-то из-за кормы вертолета Ганс, едва не стукнувшись белобрысой головой о хвостовую балку. Свой, точнее, мой шлем он нес в руке.

— Ага! Ну, голубчики, докладывайте, что с вашим заданием?

— А… — немец явственно замялся. — Тут вот какая штука, сэр… Мертв Ларинча.

— И вы туда же! — вскинул брови полковник. — Трупы хоть предъявить можете?

— Да. Нет, — мы с Гансом произнесли одновременно разные ответы.

— Э… А поточнее можно? — переспросил Коуни.

Я с максимальной точностью рассказал, где мы оставили труп, вернее, гору трупов, состоящую из арабов и клочков шейха. А Ганс…

— Шеф, Ларинча, его тело то есть, утонуло в болоте. Прошу заметить, убил его не я. Шальная пуля, сэр!

Ганс врал. И врал так неумело, что мне стало за него стыдно.

— Это и все, капитан Берн? — голос шефа был сух и официален. Он тоже понял ситуацию. — Или вы можете сообщить мне что-либо еще, более полезное?

— Никак нет, господин полковник, сэр! — Ганс даже по стойке «смирно» вытянулся, что с ним бывало редко, хоть бы и в присутствии высокого начальства. Любопытно, что заставляет его упорствовать в своей лжи? Если даже Ганс прихлопнул того жирного ублюдка, в вину ему этого никто вменять не станет… Или все намного сложнее? Но в чем… капитан Берн?

— Ладно, поверю тебе на слово, капитан. — Льюис хотел добавить еще что-то, но сразу же передумал, и переключил свое внимание на меня:

— С вами-то что делать, «форс эй»? В отчете перед комиссией это будет считаться провалом, хотя повоевать за более положительную оценку, безусловно, стоит, может, и выйдет что. Но тем не менее, чем вы хотя объясните произошедшее?

— Сэр, можно вас в сторону? — официально попросил я Коуни, косясь на невозмутимое, наполовину скрытое зеркальным забралом летного шлема лицо пилота, сидевшего спиной вполоборота к нам, свесив ногу в открытую дверцу пилотской кабины. Шеф понял меня правильно, и спрыгнул с диванчика на бетон. Взяв меня под локоть, он отошел на несколько метров от вертушки.

— Ну? — посмотрел он на меня снизу вверх, пытаясь найти в моих глазах ответы на не дающие ему покоя вопросы. — Что у тебя еще имеется?