Интервенция

К тому же полил жуткий дождь. Честно говоря, часовые думали только о том, чтобы поскорее смениться и добраться до коек. И тут из проливного дождя появилось несколько этих странных угловатых гусеничных машин с торчащими пушками. Сколько их было – точно не установлено. Машины перли в атаку с включенными фарами и в дождливой тьме казались огромными и непонятными чудовищами. Вылетев на площадь, незваные пришельцы ринулись к домикам… Тревогу подняли слишком поздно. Гусеничные машины крушили все подряд, вертелись между обломками и давили мечущихся людей. Потом бросались крушить снова… Они не стреляли, но одних гусениц было достаточно, чтобы устроить хаос. А он был полный. В свете фар люди метались как бараны… Потом началась беспорядочная стрельба, которая более всего ущерба нанесла своим же – потому что со страха лупили наобум и наугад. К тому же если все-таки стреляли по врагу, то автоматные пули рикошетили от брони во все стороны. А машины-убийцы молчали. Они деловито крушили и давили, не спеша разворачивались, гонялись за отдельными солдатами, снесли штаб и радиостанцию – и давили, давили, давили…

Черт знает, чем бы это все закончилось. Потому что несколько панических сообщений в штаб вызвали панику и там. Из них получалось, что на Славянскую площадь то ли высадился вражеский десант с бронетехникой, то ли неизвестные машины появились из-под земли.

Но положение спас капитан Шанц. Он первый пришел в себя и сумел организовать оборону. По врагам ударили гранатометы. Капитан и его люди подбили три машины – правда, Шанц заплатил за это жизнью. Одну сожгли французы, которые, прибежав на шум, долгое время только жевали сопли, не понимая, что делать, но потом все-таки начали воевать. Оставшаяся вражеская техника – точно не известно, сколько ее там было, – ушла на север по Каменноостровскому проспекту. На мосту они передавили блокпост, где находились солдаты из той же части, и отправились куда-то в направлении Черной речки. Их не стали преследовать. Наверное, это и правильно. Потому что никто не знал, что творится на территориях, не занятых силами миротворческого корпуса. Судя по карте, там простирались бесконечные жилые районы вперемешку с парками размером со средний европейский лес. Убийцы могли в них раствориться без следа.

Джекоб осмотрел подбитые машины. Это были уже не фантастические механизмы из промзоны, он быстро опознал смертельных гусеничных гостей. Такую технику он помнил по компьютерным играм. Да-да, перед ним стояли советские самоходные орудия времен Второй мировой. Причем разных моделей. Но, если верить играм, машины мощные. Да и по нынешним временам – ничего. А если у противника мало противотанковых средств, да он еще и находится в состоянии паники… Особенное уважение внушали вот эти две… От них, как помнил Джекоб из книг, немецкие танки полыхали как факелы.

– Черт побери, да откуда они взялись? – ругался рядом какой-то офицер с перевязанной головой.

– Действительно, откуда? – подумал вслух Джекоб.

– Откуда-откуда? – передразнила Васька. – От верблюда! Из Артиллерийского музея – вот откуда!

Вашу мать! Это называется – слона-то мы и не приметили. И в самом деле! Джекоб вспомнил мрачный кронверк из красного кирпича возле Петропавловской крепости, во дворе которого стояли русские пушки и самоходные установки разных времен. Журналист даже как-то остановился поглядеть на них. Правда, мельком. Подробный осмотр он решил отложить до лучших времен. И вот посмотрел. Результаты их деятельности.

Вся эта техника как стояла, так и стояла. Никому не приходило в голову, что эта бронированная фигня может двигаться, а уж тем более – представлять какую-то опасность. Обычные музейные экспонаты. Ошарашивал еще и тот факт, что внутри подбитых машин снова никого не оказалось! Вот тут-то никакой ошибки быть не могло. Скрыться экипажи никуда не смогли бы. Да и на сиденьях лежал толстый слой пыли.

Джекоб первым делом спросил Ваську:

– Послушай, самоходки могли поехать сами по себе?

На этот раз девчонка не выказала своей обычной насмешливости. Она выглядела озадаченной и даже несколько испуганной.

– Эти? Как же они могли поехать? Стояли себе железяки во дворе, никого не трогали, пацаны по ним лазали. Они ж неживые! Чтоб они такое творили… Никогда не слыхала.

– Не понял. А те, с промзоны, – живые?

– Ну не мертвые же! То есть они живые не как люди… Блин, запуталась. В общем, так. Те, что возле музея, сами по себе ни воевать, ни вообще двигаться не могут! Это просто консервные банки, и не более того!