Интервенция

— Не все, но многие я думаю, начнут оказывать сопротивление. Это, конечно, хорошо, но не решает вопроса по разгрому японской армии в Корее, которое необходимо провести в ближайшее время, которого у нас нет. Через месяц планируется высадка на остров Хоккайдо, и мы должны будем по плану перебросить туда 1-й и 2-й Сибирские корпуса. А для этого необходимо покончить с японцами в Корее, — раздражённо произнёс Алексеев. — А в сложившейся ситуации у нас не хватает превосходства в силах, чтобы разом разгромить две японские армии.

Адмирал резко поднялся из-за стола, дошёл до окна, посмотрев в которое, вернулся обратно к столу.

— Даже если подтянем к Пхеньяну все стрелковые корпуса и артиллерию 2-й нашей Маньчжурской армии, на что необходимо время, всё равно не получим и трёхкратного превосходства. А ещё пара недель и наступит распутица, если не раньше. Какая здесь переброска войск?! — Алексеев сел за столик и раздраженно хлопнул по нему ладонью так, что чашки подпрыгнули.

— Евгений Иванович, вот я и говорю, может, не будем торопиться. Удержать от вторжения в Маньчжурию эту группу войск мы сможем. Сроки высадки на Хоккайдо можно пересмотреть, тем более у меня тут интересная мысль возникла, как сильно напугать японцев. Правда, нас тут же во всём мире обзовут варварами и убийцами, — я замолчал, уставившись в стену.

Ибо пришла мне в голову мысль использовать для бомбардировки японских городов, что-то типа напалма. Вспомнив кинокадры войны во Вьетнаме, где америкосы его использовали, непроизвольно передёрнул плечами.

— И что за мысль? — заинтересованно спросил Алексеев.

— Греческий огонь, — кратко ответил я.

— Причём тут греческий огонь, Тимофей Васильевич? — удивился адмирал.

— Ну, не совсем греческий огонь, Евгений Иванович, а что-то похожее. Один из членов Бакинской ячейки социал-демократов полгода назад предложил во время волнений использовать смесь бензина и гудрона, который в определённых пропорциях заливается в стеклянную посуду. Перед броском фитиль из тряпки поджигается, бутылка бросается, разбивается, смесь вспыхивает. И водой её не погасить. Мы на полигоне центра проводили испытания. Страшная вещь получается, — я сделал паузу, которой тут же воспользовался адмирал.

— И как вы этим хотите напугать японцев?

— Дирижабль и тридцать пять зарядов, состоящих из металлической бочки на двадцать вёдер с этой смесью и десятидюймовой бомбой. Дома в Японии из дерева да бумажной ткани сделаны. Вот и представьте, какой ад на земле возникнет, когда такие заряды упадут сверху, — я закончил и посмотрел на генерал-губернатора.

— Это ужасное оружие, Тимофей Васильевич. И бомбить мирное население — это… — адмирал не закончил фразу и замолчал, вновь уперев взгляд в столешницу.

Где-то минуту мы просидели в полной тишине, а потом Евгений Иванович спросил:

— Император знает о таком оружие?

— Нет, мне это только что в голову пришло. Я прикинул, что если такими зарядами отбомбиться, например, по порту Саппоро, потом обычными бомбами по Токио, как бы делая намёк микадо о возможной бомбардировке и другими зарядами, то это должно подтолкнуть японское правительство к мирным переговорам на наших условиях. А можно второй, почти готовый дирижабль отправить в Варшаву, от неё до Лондона столько же вёрст сколько от Владивостока до Токио. Думаю, это охладит горячие головы в английском правительстве.

— А что помешает тем же японцам и англичанам сделать такие же дирижабли с такими же бомбами и ударить по нашим городам? — перебил меня Алексеев.

— Противовоздушная оборона, состоящая из орудий, которые будут способны поражать такие цели, и из самолётов, которые будут такие дирижабли уничтожать в воздухе. Пока в этом вопросе мы обгоняем все страны.

— Вот именно, Тимофей Васильевич, ключевое слово пока, — произнёс адмирал, замолчал и как-то нахохлился в кресле.

Я смотрел на этого шестидесятилетнего человека и понимал насколько тяжело ему принять то, что я сейчас предложил. С учётом того, что он не может реально представить какой это будет Армагеддон, потому что этого пока никто в этом мире и не видел.

— Знаете что, Тимофей Васильевич, а не выпить ли нам адмиральского чая? Что-то душа запросила, — Алексеев посмотрел на меня глазами больного человека. — Не хочу я такой войны видеть, но, вернее всего, придётся.

***

Император Коджон сидел на раскладном стуле и, закрыв глаза, слушал, как капли дождя стучат по крыше палатки. Тяжело вздохнув, император подумал, что в такой ситуации он за свою жизнь ещё не оказывался никогда, хотя пережил очень многое: и правление отца, как Тэвонгуна, и солдатский бунт под его руководством, и государственный переворот Ким Ок Кюна, и крестьянское восстание Тонхак, и китайско-японскую войну на территории его империи, и японское правление, и убийство жены — императрицы Мёнсон, и полную оккупацию японскими войсками страны, после начала русско-японской войны. И вот сейчас боевые действия уже между русскими и японцами войсками ведутся на территории империи Тэхан, то есть «Великой Хан».